Так вот, так же как стал посмешищем этот нищенствующий монах, и мы можем быть осмеяны, если, прибегнув к обману, не добьемся успеха. Ведь разлука царя и Васавадатты грозит большой опасностью».

На эти слова Руманвата Яугандхараяна так отвечал: «Никаким другим способом нам не достичь успеха; а если будем бездействовать, то при царе, отдавшемся удовольствиям, непременно погибнет и то, что еще у нас остается. Тогда лишимся мы приобретенной славы мудрых министров и изменим нашему долгу преданности господину. Ведь если царь в своих делах полагается на самого себя и считает министров лишь орудием своих решений, от них тогда действительно ничего не зависит; но если царь в своих свершениях опирается на министров, то их мудрость — единственный залог успеха. И раз они бездействуют, царь может навсегда распроститься со своим счастьем.

Но может быть, ты колеблешься из-за Чандамахасена, отца царицы? Знай, что и он, и его сын, и сама царица поступят так, как я им посоветую».

Так говорил мудрейший среди мудрых — Яугандхараяна. Но Руманват, чье сердце предчувствовало опасность, снова сказал: «От скорби разлуки с любимой страдает даже тот, кто умеет рассуждать трезво. Что же тогда будет с царем ватсов? Послушай, например, такой рассказ:

Некогда был царь по имени Девасена, мудрейший среди мудрых, и столицей его был город по названию Шравасти [323] . В этом городе жил один очень богатый купец; у него родилась дочь, с которой, поистине, никто не мог сравниться. Когда девушка выросла, ее стали называть Унмадини, потому что любой человек, увидев ее красоту, сходил с ума [324] .

«Мою дочь никак нельзя выдать замуж без ведома царя; иначе он разгневается», — так подумал купец, ее отец, и, придя к царю Девасене, сказал ему: «Царь, у меня есть дочь-сокровище. Возьми ее себе, если она тебе подойдет».

Выслушав его, царь позвал к себе брахманов, которым доверял, и приказал им: «Пойдите и взгляните, обладает ли она счастливыми признаками, или нет». — «Да будет так», — ответили дваждырожденные [325] и удалились. Когда же увидели они купеческую дочь Унмадини, тотчас пришли в замешательство и сами почувствовали к ней влечение. «Если царь на ней женится, — подумали эти брахманы, овладев собой, — ею одной будет поглощен его ум, он забросит дела царства, и все погибнет. Зачем же она нам нужна?» И они пошли к царю и солгали ему, сказав так: «У этой девушки дурные признаки».

Тогда купец выдал Унмадини, отвергнутую царем и чувствовавшую себя униженной, за царского военачальника. Однажды, когда Унмадини уже жила у своего супруга, она узнала, что по дороге рядом с домом должен проехать царь, и вышла на крышу, чтобы его встретить. Как только царь увидел Унмадини, подобную магической стреле, которой Кама приводит в смятение мир [326] , он словно лишился рассудка. Возвратившись во дворец и узнав, что это та, которой он раньше пренебрег, царь, охваченный раскаянием, стал испытывать муки любви, словно лихорадка сжигающей его душу.

«Считай ее рабыней, а не чужой женой, и возьми себе, иначе я сделаю ее гетерой в храме, чтобы ты смог обладать ею, мой господин», — настойчиво просил царя его военачальник, супруг Унмадини, но царь так отвечал ему: «Я не возьму чужой жены; если же ты бросишь ее, то нарушишь закон и будешь мною наказан». Слыша это, и военачальник, и другие министры принуждены были молчать, царь же от любовной лихорадки вскоре сошел в могилу.

Так погиб этот царь вдали от Унмадини, хотя и был он тверд духом. Что же будет с царем ватсов, если он лишится Васавадатты?»

Выслушав Руманвата, Яугандхараяна сказал: «Цари, сознающие свой долг, умеют переносить страдания. Разве Рама, когда боги, стараясь истребить Равану, разлучили его с царицей Ситой [327] , не вынес боль разлуки?»

На это Руманват ответил: «Ведь Рама и такие, как он, — боги, их рассудок может все претерпеть. Но не стоек рассудок у смертных. Послушай об этом такой рассказ:

Есть на земле большой город Матхура [328] , богатый множеством драгоценных камней. В нем жил один купеческий сын по имени Яиллака, и у него была любимая жена, чье сердце было привязано к нему одному. Они жили, не разлучаясь, но однажды этот сын купца собрался уехать по важному делу в другую страну. Тогда и его жена пожелала отправиться вместе с ним, ибо женский разум, если он послушен любви, не в силах вынести разлуки. Но хотя она и приготовила дорожное платье, Яиллака не взял жену с собой и, совершив положенный обряд, пустился в путь один.

Когда он уходил, она стояла во дворе, прислонившись к створке дверей, и глазами, полными слез, смотрела ему вслед. И даже после того как он скрылся из виду, она, словно оцепенев, не могла сдвинуться с места, а потом испустила дух, не в силах справиться с разлукой.

Как только сын купца узнал об этом, он тут же вернулся, но увидел, что жизнь уже оставила его сраженную горем жену. При этом она была еще прекрасна, хотя стала бледна, как тень; ее волосы были распущены, и казалось, что в ней воплотилась вся прелесть луны, незаметно сошедшей с неба на землю. Он взял ее на колени и начал так рыдать, что, словно бы испугавшись его плача, жизнь покинула его тело, спаленное огнем горя.

Так от разлуки друг с другом погибли эти супруги. Поэтому нужно хранить от разлуки наших царя и царицу».

Так сказал Руманват, полный опасений, и замолчал. А мудрый Яугандхараяна, океан неисчерпаемого мужества, ответил ему: «Я все уже решил. От царей же подобного поведения требует долг. Послушай, например, один рассказ:

Некогда был в Удджайини [329] царь по имени Пуньясена. Однажды на него напал другой могучий царь. Тогда его мудрые министры, видя, что врага победить трудно, повсюду распространили ложную весть, что царь умер. Спрятав Пуньясену в тайном убежище, они сожгли с царскими почестями труп кого-то другого, а к своему врагу отправили вестника с таким посланием: «Поскольку нет у нас царя, будь ты теперь нашим царем». Как только обрадованный враг согласился, они собрали свои армии и неожиданно разгромили его лагерь. Когда же вражеское войско было разбито, эти министры вывели из убежища царя Пуньясену, а его врага казнили, достигнув полного могущества.