Еще издали он закричал растерянным нагам, которых напугала неотвратимая угроза полученного им дара: «Я принес амриту. Возьмите ее и дайте свободу моей матери. Если же вы боитесь, я оставлю для вас амриту на ложе травы куша [573] , а сам улечу вместе с матерью, как только вы ее освободите. Тогда и берите себе амриту». Наги согласились, и он поставил сосуд с амритой на священное ложе травы куша, а они отпустили его мать.

Освободив свою мать из рабства, Гаруда улетел. Однако как только наги, не предвидя опасности, попытались забрать амриту, вдруг налетел Шакра. Наги замерли, оцепенев под действием его сверхъестественной силы, а он похитил сосуд амриты с ложа из травы куша. В отчаянии наги стали лизать траву, надеясь, что на нее могли упасть капли амриты. От этого раздвоились их языки, но мало им пользы от такого раздвоения. Что, кроме смеха, бывает наградой для алчных?

Так и не получили амриты наги, и тогда за них принялся их враг Гаруда, пожирая их согласно дару Хари и слетая к ним снова и снова. От его налетов гибли змеи в подземном царстве [574] , даже безвредные ужи умирали от ужаса, а самки не могли доносить своих детей.

Каждый день встречая Гаруду в подземном царстве, владыка змей Васуки [575] понял, что в один прекрасный день окажется уничтоженным все племя нагов. Тогда, решив, что мощь Гаруды непобедима, он пошел на то, чтобы заключить с ним договор, и обратился к нему с такой просьбой: «Ежедневно к скале на берегу океана я буду посылать тебе, царь птиц, на съедение одного нага. Ты же за это перестанешь нападать на подземное царство и устраивать там побоище. Ведь нет для тебя никакой корысти истребить все племя нагов без остатка».

На эти слова Васуки Гаруда ответил согласием и с тех пор каждый день съедает по одному нагу, которого Васуки сюда присылает. Именно так уже бесчисленное множество нагов нашло здесь гибель.

Я наг, меня зовут Шанкхачуда, и сегодня настала моя очередь. Поэтому по приказу царя меня доставили к этой скале казни в жертву Гаруде, поэтому рыдает моя мать».

Внимая рассказу Шанкхачуды, Джимутавахана сделался печальным и сказал ему с болью в сердце: «Увы, как робок царь Васуки: собственной рукой он отдает своих подданных на заклание врагам. Почему первым не предложил он Гаруде самого себя? Нет, он малодушно просит его позволения быть свидетелем истребления собственного рода. Да и Гаруда, хотя он и сын Кашьяпы, какое великое творит зло! Откуда это безумие даже у великих духом — так заботиться о своем теле? Но сегодня хотя бы тебя одного я спасу от Гаруды: я отдам ему в жертву самого себя. Не отчаивайся, друг!» Услышав такое, Шанкхачуда преисполнился мужеством и воскликнул: «Нет, нет, великий герой, и не говори больше об этом! Разве можно ради простого стекла разбить драгоценный камень? Да и не хочу я, чтобы молва о таком моем прегрешении навлекла позор на мой род». Так говорил благородный наг, стараясь переубедить Джимутавахану. Затем, зная, что близится время появления Гаруды, Шанкхачуда направился в храм Щивы, расположенный на берегу моря, чтобы в час своей смерти поклониться Гокарне, супругу Умы [576] .

Как только он ушел, Джимутавахана, этот океан сострадания, решил, что настал удобный момент спасти его и принести себя в жертву. Он искусно притворился, что забыл о каком-то неотложном деле и под этим предлогом поскорее отослал домой Митравасу.

В тот же миг от порыва ветра, рожденного взмахами крыльев приближающегося Гаруды, содрогнулась земля, словно прошел по ней трепет изумления при виде его могущества. Поняв, что Ненавистник змей [577] уже рядом, Джимутавахана, полный сострадания, поднялся на скалу казни. Спустя мгновение на скалу прилетел Гаруда. Он вонзил в великодушного героя свой клюв и унес его с собой, заслонив своей тенью все небо. Из тела

Джимутаваханы струилась кровь, бриллиант, украшавший его голову, был сорван и упал вниз, а Гаруда тем временем опустился с героем на вершину горы и принялся за еду. В тот же момент с неба посыпался дождь цветов, на который Гаруда взирал с недоумением, не понимая, что бы он мог значить.

Между тем Шанкхачуда, поклонившись Гокарне, вернулся к скале казни и увидел, что ее поверхность увлажнена кровью. «Увы, этот великодушный человек пожертвовал ради меня собственной жизнью. Куда же унес его Гаруда? Я сразу же отправлюсь на поиски. Быть может, мне удастся его найти», — так решил благородный наг и пошел по каплям крови Джимутаваханы.

Тем временем Гаруда заметил, что Джимутавахана, несмотря ни на что, доволен и весел, и, прекратив еду, с удивлением подумал: «Наверное, это не наг, а кто-то другой. Ведь даже когда я ем его, он не только не отчаивается, но наоборот, стойкий духом, чему-то радуется». Почувствовав колебания Гаруды, Джимутавахана, хотя и был еле жив, сказал ему, стремясь завершить задуманное: «Царь птиц! В моем теле есть и мясо, и кровь. Отчего же, еще не насытившись, ты вдруг перестал есть?» Услышав это, царь птиц, весь во власти изумления, спросил его: «Ты не наг, благородный; так скажи же мне, кто ты?» — «Нет, я наг! Доедай; закончи, что начал! Ведь люди мужественные, начав какое-нибудь дело, не оставляют его незавершенным», — так ответил ему Джимутавахана. Но в этот момент показался Шанкхачуда и издали крикнул: «Нет, Гаруда, он не наг; это я твой наг! Освободи его! Как же мог ты совершить такую ошибку?»

Услышав эти слова, владыка птиц был сильно озадачен. А Джимутавахана почувствовал скорбь, что не удалось ему исполнить свое желание. Затем, когда Гаруда узнал, что по ошибке чуть не съел властителя видьядхар, его стало мучить раскаяние. «Увы, какое зло совершил я, негодный! Поистине, легко становятся злодеями те, кто сбивается с верной дороги. Но какой хвалы достоин этот несравненный, великий герой, который ради других жертвует своей жизнью и презирает этот мир обмана и иллюзий!» — так размышляя, Гаруда готов был броситься в огонь, чтобы очистить себя от греха, но тут Джимутавахана сказал ему: «Царь птиц, отчего ты в таком отчаянии? Если ты действительно напуган своим грехом, то отныне прекрати пожирать змей. Ты должен также раскаяться и в том, что ел их раньше. Вот для тебя спасение; о другом не стоит и думать!»

Когда этот сострадатель всего живого так сказал Гаруде, тот с радостью с ним согласился и последовал его совету, как если бы Джимутавахана был его наставником. Он тотчас отправился на небо принести оттуда амриту, чтобы оживить и Джимутавахану с его израненным телом, и всех змей, от которых остались одни только кости. Но тут появилась богиня Гаури, благосклонная к преданной ей жене Джимутаваханы, и под радостные звуки небесных барабанов сама увлажнила амритой его тело. От этого все его члены излечились и стали еще более прекрасными. А едва он поднялся невредимый, как Гаруда принес с неба амриту и полил ею вокруг весь морской берег. После этого все змеи вновь стали живыми. И такое множество их оказалось в прибрежном лесу, что можно было подумать, что весь подземный мир, избавившись от страха перед сыном Винаты [578] , пришел полюбоваться Джимутаваханой.