Голубев снова помял кепку и засунул ее за брючный ремень. — Думал сходить к сторожу, да снова засомневался, — продолжал он свой рассказ. — С одной стороны вроде, какое мне дело, а с другой я как-никак председатель садового товарищества. Должен быть в курсе происходящего. Дай думаю, понаблюдаю. Еда у меня была, обогреватели дом натопили… Приклеился я к заднему окошку и наблюдаю за происходящим. Мемуары пописываю. Только наблюдать то там нечего было. Тишь, да гладь. Нина Кузьминична лишь пару раз в день в бытовку наведалась. Да "Газель" приехала, то ли что-то привезла, то ли что-то увезла. А в поселке ни одной живой души. Улицы сугробами завалены — никакой сторож к нам на окраину не пройдет. Ночью опять метель началась, и снег все мои следы запорошил. Я же свет на даче не включал. Спать рано ложился. Сижу сыч сычом. Разные мысли одолевают. И такое, знаете, меня любопытство разобрало, аж мочи нет. Решил ночью на разведку сходить… Оделся потеплее и полез через снега к задней калитке, что в лес ведет. Подошел к бытовке, спрятался за раскидистым можжевельником и присмотрелся. Гляжу, окна там газетой прикрыты и ничего не видать. Вдруг, по дороге, что между лесом и дачами идет, фары замелькали. Газель приехала и на буксире кого-то притащила. Вроде как джип черного цвета. Водитель и тот, кто в бытовке работал, затолкали джип вовнутрь и стали там копошиться. И вдруг этот джип как заверещит, как заорет дурным голосом! Да не просто сиреной взвыл, а с музыкальным сопровождением.

— Я Кукарача. Я Кукарача!

Та-тара-та-та-та-та!

Я кукарача, я кукарача

Смеюсь, усами шевелю.

А это значит, а это значит,

Что больше всех тебя люблю.

Я кукарача, я кукарача.

Меня забыть — напрасный труд, — ну и так далее, — пропел точно выводя ноты Голубев.

— Да это же мой джип! — закричал Дятлов и даже задохнулся от возмущения.

— Ну, вот и мне показалось, что эти люди пытаются открыть машину, поставленную на сигнализацию… И тут, как Нина Кузьминична выскочила, как стала их ругать. — Мол, совсем с ума сошли! — Машина пошумела еще немножко и затихла. А потом опять слышу — режут что-то, пилят, сверлят. Ну что прикажете думать? О плохом ведь в последнюю очередь! Мало ли что с машиной могло случится… Ключи могли потерять, Кнопка какая-нибудь залипла… Тут Кузьминична всех домой позвала — ужинать. Хотел я через заднюю калитку выйти — посмотреть все повнимательнее, да побоялся. Не дай Бог следы увидят- подумают, что я за ними слежу… Вернулся домой… Сижу и думаю — что делать? Потом про фотоаппарат вспомнил. Я его специально с собой взял. Хотел зимний лес поснимать… А, думаю, была не была! Надел лыжи и вокруг пошел. Смотрю, дорога вдоль заборов от снега очищена. Подхожу к бытовке, ворота открыты, а там тот джип стоит. На багажнике велосипед лежит. Ну, я и воспользовался тем, что никого не было. Сделал пару кадров. Джип снял и "Газель", что на буксире его притащила.

Голубев протянул Дятлову стаканчик и тот понял его с полуслова. Еще пятьдесят грамм накапало из фляжки в пластиковую емкость. Голубев выпил, поморщился, подхватил из чьих то услужливых рук соленый огурчик и продолжил рассказ.

— Сижу в доме и не знаю, что делать. В милицию идти? Доказательств нет. Одни догадки, — продолжил он свой рассказ. — Решил еще в доме посидеть, понаблюдать. Что мне в городе делать? Я вдовец. Сын за границей работает… Неделя прошла, вторая…

— А джип то мой где? — подал вдруг голос Дятлов.

— Нету больше вашего джипа, — печально улыбнулся Голубев. — Разобрали джип на детали и на той "Газели" все вывезли.

— К этому все и шло… — расстроено почесал макушку отец Игоря. — Да я не расстраиваюсь. Чего вы на меня с таким сочувствием смотрите? Я себе уже новую машину купил. Машина что? Железо. Главное, что все живы! Кто ж мог подумать, что в нашем тихом месте, такие страсти-мордасти разгорятся? Да вы продолжайте, продолжайте. Я вас больше перебивать не буду. Расскажете, тогда и моя очередь наступит.

Голубев пожевал сосиску снятую с шампура, окинул взглядом соседей внимательно его слушавших и снова начал рассказывать.

— Дня через три привезли Тайоту. От нее тоже остались рожки да ножки. Потом злополучный Джип. Почти месяц прошел. Они даже и не догадывались о моем присутствии. Ну, больше я терпеть не мог. Надо было что-то делать. Решил я больше не хорониться, а дать о себе знать. Стал в открытую гулять по улицам, благо оттепель началась, и снега стали таять. И вот встретил я как-то Нину Кузьминичну на улице и предложил пройтись. А она из поселкового магазина шла с авоськой полной консервных банок. Пошли мы, прогуливаясь к озеру, и я дурачком прикинулся. Вроде, как и не знаю ни о чем.

— Зачем это вы, — говорю, — соседушка бытовку на пожарном проезде поставили? Ведь он вам не принадлежит. Это для других нужд было по проекту оставлено, — начал я. — У меня все ваши экзерсисы вот здесь хранятся, — и фотоаппаратом перед ней помахал. А она как вспыхнет! Вся кровь к лицу прилила, и шёпотом мне отвечает… — А не хотите, господин Голубев мне вашу дачу продать? Я хорошо заплачу. Раза в два дороже, чем она стоит.

Ну, тут уж мои подозрения подтвердились. Вот уж на кого подумать не мог, так на неё. Она ж у нас член поселкового совета. Вся положительная, вся из себя. — Нет говорю. Дачу я вам не продам, а вас на чистую воду выведу…

А в это время Антон в отличие от своих друзей, сидел на отшибе, рядом с милиционером. Он с грустью поглядывал на фотоаппарат и то прятал его в целлофановый пакет, то снова доставал. Наконец, решившись, Рыжий подошел к председателю садового товарищества и протянул ему фотоаппарат.

— Вот! — просто сказал он и вложил фотик в руки Голубева.

— А-а-а! Вот он, голубчик! — улыбнулся пенсионер. — Ты меня, можно сказать, чуть на тот свет не отправил. А с другой стороны… Благодаря тебе все и выяснилось… Антон! Ты вот что… Забирай его себе! Чего я с ним делать буду? На компьютере я работать не умею. А тут так все сложно… Я лучше по-старому. Куплю, если что, пленку и сфотографирую что нужно. Бери, бери! Мне чтобы в этой технике разобраться — лет десять нужно. Доживу ли? И маме твоей спасибо. Ведь если бы не она, махал бы я теперь вам с небес ручкой.

У Антона вспыхнули от радости глаза и, смущаясь, он прошептал. — Спасибо. — Потом резко вскочил, бросился к матери и уткнулся ей в плечо. Та обняла сына и прижала к себе.

— А дальше? Дальше то, что было? — снова зашумели дачники, требуя продолжения истории.

— А дальше, считай, ничего больше и не было. Размахнулась она со всего размаха и ударила меня банками по лицу. Фотоаппарат отлетел, а больше я ничего и не помню, — и Голубев устало оглядел лица соседей.

— У нас сегодня два героя, — начал речь, вставший с шезлонга Дятлов. — Мой сын Игорь и его друг Александр Чижов. Это благодаря им обезврежена банда преступников, угонявшая машины у честных граждан.