Далматинец поглядел за борт. Огромная голубая медуза колыхалась в прозрачной воде рядом с лодкой, Забыв свои безрадостные мысли, Вацлав с изумлением смотрел на красивое, причудливое животное.

— Первый раз в жизни вижу медузу! — воскликнул он.

Все перевесились за борт, даже капитан. Тысячи медуз он видел на своем веку и никогда не обращал на них внимания, а на эту тоже загляделся, как на гостью из знакомого, родного мира.

Вацлав, с наивным, детским выражением лица, перегнулся через борт и пытался достать медузу.

— Не тронь ее, — сказал далматинец.

— Эту штуку едят?

Далматинец усмехнулся.

— Давай, зажарю тебе одну…

— Что? Я плохо понял…

— Медузу, братец, никто не ест, — сказал далматинец. — Ее и акула обходит…

Капитан знал, что это неверно. Он не раз видел, как крабы нападают на медузу, окружают ее со всех сторон и за какую-нибудь минуту разрывают на кусочки своими крепкими клешнями.

«Такова жизнь, — с горечью думал капитан. — Люди тоже подстерегают и пожирают друг друга». Сейчас они загнали его в угол, и чуть что — разорвут на клочки. Но если, например, появится военный катер, тогда окружат их, зажмут в кольцо и, быть может, искромсают в клочья.

Незадолго до заката далматинец снова затеял разговор с капитаном. Начал он с пустяков, но капитан сразу насторожился. И чего это он разговорился, их главарь? Не ради чьих-то прекрасных черных глаз, конечно! Не иначе как хочет закинуть удочку, что-то выпытать, о чем-то расспросить.

Но капитан отвечал односложно, цедя слова сквозь зубы.

Впрочем, далматинец не обращал на это внимания и, даже не глядя на капитана, невозмутимо продолжал свои расспросы.

— Дети есть у тебя?

Капитан заерзал на месте и насупился.

— Говорил уже, — ответил он мрачно, — жду ребенка…

— Недавно женился?

— Порядочно… Десяток лет уже…

— Поздновато собрался детьми обзаводиться! — с удивлением заметил, посмотрев на него, далматинец.

Капитан почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

— Кто виноват, — глухо сказал он. — Жена не донашивала.

Далматинец поднял голову и посмотрел на капитана каким-то особенно сосредоточенным взглядом.

— Вот оно что! — пробормотал он задумчиво, с неожиданным сочувствием в голосе.

— Да! — сказал капитан.

Далматинец едва заметно вздохнул.

— И сколько же раз с ней это случалось?

— Три раза…

— Три раза! — повторил, про себя далматинец. — Плохо…

— Чего уж тут хорошего! — с грустью подтвердил капитан. — На этот раз до шестого месяца продержалась, да вот! Видно, так уж нам на роду писано… Добра теперь не жди!..

— Зачем так говорить! — сказал далматинец. — Еще ничего не известно!

— Чего уж там неизвестно! — сокрушенно возразил капитан. — Такую беду на нее свалили, что и здоровая-то не доносила бы.

— Еще ничего не известно! — повторил далматинец и спохватился, поняв, как бессмысленны его слова.

— Ей нужен полный покой, — сказал, вздохнув, капитан. — А как узнает, что мы погибли, ума может лишиться, не только ребенка.

Оба замолчали. Далматинец, почувствовав, что и другие прислушиваются к их разговору, поспешно добавил:

— Не бойся! Когда женщина беременна, она забывает и о муже, и обо всем на свете. Особенно в таком случае, как у вас.

— Ты не знаешь ее! — сказал капитан.

Лицо далматинца потемнело.

— Сама природа такова, — нехотя сказал он. — Природа сама себя оберегает… Сейчас У твоей жены все мысли о ребенке, только он у ней на уме… Не бойся, все перенесет и ребенка сохранит…

— Дай-то бог! — с надеждой промолвил капитан.

— Денег оставил ей? — спросил далматинец.

— Деньги-то есть… Немного, но есть… Настоящий сезон только сейчас начинается… Наша работа такая — месяц год кормит.

В голосе его звучал явный упрек. Не по словам, а по тону все поняли: «Сами лишили меня куска хлеба, не подумав даже, что же со мною будет. Хоть с сумой иди…»

— Ты разве не на жалованье? — вдруг вмешался в разговор печатник.

— Я в доле… Адамаки не так глуп, чтобы платить деньги, когда по пляжу один ветер гуляет…

— А доля какая?

— Две трети Адамаки, а одна — нам со Ставросом…

— Ну и шкуродер! — с возмущением воскликнул Стефан. — Такому без разговора стоит проломить башку камнем…

— А как же иначе, ведь лодка-то его?! — возразил капитан.

— Вот видишь? — сказал далматинец. — Сам пальцем о палец не ударит, а деньги шапкой гребет! И тебе это нравится?