Я задал очевидный вопрос. — Если Уршака друзья людей, почему этот такой агрессивный? Он охотится на моего брата; он убил бы меня не думая, если бы поймал меня.

Сортхалан кивнул, и губы Фрэмптона зашевелились, выпуская наружу слова своего создателя.

— Люди приходят и проводят с собой говорящих-с-огнем, которые могут управлять огнем. Они могут заставить его прыгнуть с неба. Могут указать пальцем на восток, и огонь распространится на восток. А могут и превратить огонь в сияющий янтарь, просто плюнув на него. Говорящие-с-огнем приходят и начинают жечь лес. Уршака противостоят им, энергично и жестоко.

На минуту разговор прекратился, потому что Сортхалан встал на ноги, отвернулся от нас и впечатляюще помочился в ночь.

— В ту ночь, когда пришел Кристиан, с ним были люди, управляющие огнем, — прошептал Китон. — Я не забыл их. Я назвал их неолиты. Они казались самыми примитивными из свиты Кристиана, но могли мысленно управлять огнем.

Я легко представил себе простую историческую обстановку, из которой выросли легенды об Урскумуге и говорящих-с-огнем. Картину из того времени, когда ледниковый период быстро заканчивался. Ледник покрывал половину Англии. Климат был холодным, и лед отступал много столетий, оставляя за собой долины с болотистой и предательской почвой, замерзшие и бесплодные откосы. Начали появляться редкие сосны и ели, предвещавшие величественные баварские леса нашего времени. А потом пустило корни первое лиственное дерево, за ним последовали многочисленные вязы, терновник, орешник, липы, дубы и ясени, вытесняя вечнозеленые деревья на север и создавая плотный зеленый покров, частично доживший до нашего времени.

В темных пустых местах под пологом леса бегали вепри, медведи и волки, олени грациозно скакали по полянам и долинами, иногда забегая на горные кряжи, где густой лес сменялся более светлыми зарослями из ежевики и терновника.

Но человеческие животные возвращались в зеленый лес, идя на север, за холодом. И они начали чистить лес, используя огонь. Великое умение нужно для того, чтобы развести огонь, управлять их и расчистить место для поселения. И еще большое умение нужно для того, чтобы не дать лесу вернуться.

Они вели жестокую борьбу за выживание. Лес бился отчаянно, твердо решив сохранить свою власть над страной. Но люди и огонь бились против него. Животные этого первоначального леса стали темными силами, темными богами; сам лес воспринимался как стражник, создающий призраков и баньши, и посылающих их против незначительного вторжения людей. Истории о Урскумуге, страже леса, объединились со страхом перед чужаками, новыми захватчиками, говорившими на других языках, обладавших незнакомыми знаниями.

Пришельцами.

Позже людей, умевших использовать огонь, чуть ли не обожествили и назвали говорящими-с-огнем.

— И чем кончается легенда о Пришельце? — спросил я Сортхалана, когда он опять уселся. Он пожал плечами, очень современный жест, поплотнее закутался в плащ и завязал грубые веревки впереди. Он казался очень усталым.

— Каждый Пришелец — нечто особенное, — сказал он. — Против этого должен выступить Родич. Результат неизвестен. И, безусловно, мы рады тебе не потому, что ты добился успеха. Но у нас появилась надежда на успех. А без тебя страна завянет, как сорванный цветок.

— Расскажи мне о девушке, — сказал я очень уставшему Сортхалану. Китон едва сидел и непрерывно зевал. Один Спад казался свежим и бодрым, но его глаза глядели куда-то вдаль и в них не было ничего, кроме тяжелого присутствия шамана.

— Какой девушке?

— Гуивеннет.

Сортхалан опять пожал плечами и тряхнул головой. — Это имя не имеет смысла.

Как же Кушар называла ее? Я перелистал свои заметки.

Сортхалан опять покачал головой.

— Девушке, созданной из любви и ненависти, — предположил я, и на этот раз некромант понял.

Наклонившись вперед, он положил руку мне на колено, громко что-то сказал, на своем языке, и изучающе уставился на меня. Потом, как если бы опомнившись, наклонился к незанятому пехотинцу, чей взгляд мгновенно прояснился.

— Девушка с Пришельцем.

— Знаю, — сказал я и добавил. — Именно поэтому я преследую его. Я хочу вернуть Гуивеннет.

— Девушка счастлива с ним.

— Нет.

— Она принадлежит ему.

— Он украл ее у меня…

Сортхалан вздрогнул и удивленно посмотрел на меня. — Он украл ее у меня и собираюсь вернуть ее, — упрямо сказал я.

— Она может жить только в нашей стране, — заметил Сортхалан.

— Да. Со мной. Она сама выбрала такую жизнь, и Кристиан похитил ее против ее желания. Я не собираюсь владеть ею или обладать ею, но я люблю ее. И она любит меня, я уверен. — Я наклонился к нему. — Ты знаешь ее историю?

Сортхалан отвернулся и задумался, очевидно обеспокоенный тем, что я рассказал.

— Ее воспитали друзья ее отца, — продолжал я. — Они обучили ее пользоваться магией и оружием. Она знает пути леса. Я прав? Ночная охота охраняла ее, пока она не стала взрослой. Однажды она влюбилась, и Ночная охота привела ее в землю ее отца, в ту долину, где он похоронен. Это я знаю. Призрак отца связал ее с Рогатым богом. И это я знаю. Но что случилось потом? С тем, кто полюбил ее?