Шрифт:
Вокруг потемнело, и с неба посыпались рыхлые белые хлопья – словно зима напоследок спешила укрыть город снежной вуалью. Напрасный труд…
– Сказка, – первым очнулся от наваждения Карелин. – Ларец Прозерпины, неоткрытая планета – все это выдумки. Людям невыносимо осознавать грубую прозу жизни, вот они и устраивают из нее маскарад. Маски, костюмы, пышные платья и дырявые рубища – всего лишь попытка прикрыть наготу. Тела, души – чего угодно. Любимое развлечение homo sapiens! «Мыслящий тростник» желает выглядеть кем-то другим. Почему бы ему не расцвести, как лотосу или розовому кусту? Маскарад бессмертен, дорогая.
– Карр! Карр! – охотно поддержали его вороны.
– Тьфу на тебя! – разозлилась Астра. – С Брюсом куда интереснее, чем с тобой, Карелин.
Они направились от церкви к усадьбе. Мокрый снег шел густо, делая картину парка и дома похожей на театральную декорацию.
– Я побывала в гостях у старого знакомого режиссера. Он давно на пенсии, но сохранил живой ум и хорошую память. Мы говорили об итальянской комедии масок… о венецианском карнавале, вообще о традиции переодевания. Это ведь не просто нарядиться в другое платье – это возможность перевоплощения, доступная любому желающему, всеобщий заговор, освященный тысячелетним обычаем. Для меня было открытием, что карнавал уходит корнями в древнеримские Сатурналии: люди праздновали приход весны, возрождение природы, новый виток времени, перед которым все равны – патриции и чернь, императоры и рабы. Это игра чувств, а не ума, полная интриги, тайны и свободного проявления любви. Нет зрителей и актеров, и хотя улицы кишат Коломбинами и Пьеро, каждый проживает, а не исполняет свою роль. Венецианская Дама флиртует с шутом, Король развлекается с простой крестьянкой. Все перемешивается: жизнь и смерть, возвышенное и ничтожное, красота и уродство, слуги и господа. Этакий переворот миропорядка, апофеоз хаоса и вседозволенности. «Во время карнавала проходит любая шутка!» И над всем царит его величество Смех. Люди, хохочите над жизнью, потешайтесь над ней и над собой… не принимайте ее всерьез, и она подарит вам лучшее, что имеет.
Матвей недоверчиво хмыкнул.
– Выходит, карнавал – своеобразный протест против порядка?
– В некоторой степени. Порядок способен раздавить, если его хотя бы изредка не нарушать. Не забывай, что все рождается из хаоса. Маска – вот его лицо. Кстати, Сатурналии были посвящены римскому богу Сатурну, покровителю урожая и посевов. Мало кто помнит, что это еще и Хронос, [13] владыка времени, пожирающий своих детей…
13
Сатурн – древнейшее божество, которое отождествляли с Хроносом (Кроносом), пожирающим своих детей, – неумолимое время, поглощающее то, что породило.
В Матвее снова заговорил Брюс. Астрология рассматривала Сатурна как хранителя судьбы и жизненных ценностей человека, а Прозерпину – как почву для вызревания плодов Истины… По сути, Прозерпина – это высший Сатурн.
Губы Астры двигались, она говорила что-то… Брюс ее не слышал. Он вдруг окунулся в петровскую эпоху великих преобразований. Кажется, в Россию карнавал пришел благодаря царю-реформатору. Он лично регламентировал правила и костюмы, разрабатывал сценарий действа. Право участвовать в первых петровских карнавалах имели лишь избранные, «важные и приближенные персоны».
Уже потом его инициативу подхватили царствующие женщины – Елизавета, Екатерина. Заранее составленные списки приглашенных на маскарады утверждал Департамент Церемониальных дел Министерства императорского двора. «Статс-дамам, камер-фрейлинам, господам придворным кавалерам, всем знатным обоего пола особам полагалось съезжаться только в дорогих платьях и непременно в сопровождении многочисленной прислуги». Молодая императрица Елизавета изобрела вид маскарада, который назывался «метаморфоза»: мужчины обязаны были являться во дворец в женских платьях с фижмами, а дамы – в мужском облачении. Она безумно любила развлечения и сюрпризы. Екатерина Великая довела карнавал до наивысшего расцвета и неимоверной роскоши…
– Ты согласен?
Он задумчиво кивнул, поднял глаза. Астру рассмешил его глубокомысленный вид.
– Я говорю, обряд сжигания чучела, присущий разным языческим мистериям, имеет один и тот же смысл: для того, чтобы родиться, нужно умереть.
Брюс опять кивнул. О чем она? Ах, да… о смерти. О смерти?
– Еще кому-то нужно умереть? – невпопад спросил он.
– Ты отсутствуешь, Карелин. Для кого я все это рассказываю?
Карелин… Она права. Он не Брюс, он…
– Старичок оказался просто кладезем сведений, – увлеченно тараторила Астра. – В свое время он написал пьесу «Проказы Коломбины», но так и не сумел убедить руководство…
«Как она правильно выразилась, – в свое время! – подумал Матвей. – А какое время – мое?»
– Не будем отвлекаться, – сказал он. – Вернемся к Сатурналиям. Я не расслышал…
– В начале празднества древние римляне выбирали короля, которого ждала печальная участь. В конце гуляний ему полагалось покончить с собой. Если же он не решался на это, то все равно погибал «от ножа, огня или петли».
– Жестоко.
Астра стянула лайковую перчатку, и на ее ладошку опустились несколько снежных хлопьев, чтобы сразу растаять.
– Зима плачет! – сказала она. – Не хочет уходить, покидать людей, с которыми она провела три веселых месяца. Сначала ей радовались, а теперь гонят. Где же справедливость? Где милосердие? Где благодарность?
Он взял ее руку, поцеловал. На губах остались холодные капли. Слезы зимы…
– Глебов говорил, что видел в квартире маску Арлекина – в ванной, на зеркале.