Мать не вмешивалась в ее молчание - она не стала бы этого делать. А Таннер не хотела говорить. Что такого она могла рассказать? Что можно было рассказать о женщине, заполонившей ее мысли наяву, оставившей ей лишь беспокойные сны и невоплощенные фантазии в момент пробуждения? То, что эта женщина столь же неуловима, как ночные обитатели пляжа? Едва только Таннер пыталась приблизиться к ней - и не имело значения, насколько осторожно - Эдриенн тут же укрывалась в раковине своего молчания.

Таннер расстраивалась и злилась. Она пробовала быть тонко чувствующей и ничего не требовать... она пробовала быть терпеливой. Ее влекло к ней, она это признавала. И она стала бы ждать столько, сколько потребовалось, чтобы Эдриенн могла ей довериться. Но Эдриенн так и не отозвалась.

В конце концов, Таннер приняла приглашение друзей провести праздничные дни вместе. И поняла, что не в состоянии погрузиться в беззаботное веселье вместе с ними. Тогда она попыталась обрести привычное свободное расположение духа, вернувшись к своим прежним способам прожигания жизни. Но даже все дальше и дальше ускользая от действительности, она по-прежнему не могла перестать думать об Эдриенн. Беспокойство не только не отпускало ее, но и становилось все более острым.

Таннер покачала головой, признавая, что слишком одурманена, чтобы найти в этом всем хоть какой-то смысл, и занялась пуговицами своей рубашки, неловко пытаясь ее снять. Когда это ей не удалось, она умудрилась расстегнуть джинсы, но кончилось тем, что они сбились в комок в районе ее коленей. На этом она сдалась.

Когда Эдриенн вернулась, то застала Таннер лежащей в перепутавшемся клубке из влажной одежды.

– Кажется, у меня судьба такая - вечно укладывать тебя в постель, - пробормотала она, стащила с Таннер джинсы и отбросила их в сторону.

Таннер не сопротивлялась, когда Эдриенн усадила ее, чтобы расстегнуть на ней рубашку. Но когда та стала выпутывать ее руки из рукавов, Таннер схватила ее за плечи и притянула к себе. Ее груди - прохладные и все еще влажные - прижались к легкой хлопковой футболке Эдриенн. И прежде чем Эдриенн успела отстраниться, Таннер ее поцеловала.

Эдриенн отреагировала не думая, позволяя своему телу сделать то, против чего ее разум протестовал уже несколько недель. Она ответила на поцелуй, и ее руки крепко обхватили мускулистую спину Таннер.

Таннер тихонько застонала и провела языком по приоткрытым губам Эдриенн, вплела пальцы в длинные волосы на ее затылке, удерживая голову, осыпая поцелуями ее лицо и шею. Она не обращала внимания на вялые попытки Эдриенн отстраниться, а только прижалась еще ближе, и шершавая ткань футболки Эдриенн прошлась по ее нежным напряженным соскам. Она хотела наконец раствориться в ощущении теплых губ Эдриенн, в удовольствии чувствовать ее тело над собой.

Эдриенн умудрилась вырваться из объятия и уперлась вытянутой рукой в плечо Таннер, удерживая ее на расстоянии.

– Остановись, - выдохнула она и с трудом оторвала взгляд от ее прекрасного лица, но лишь затем, чтобы обнаружить, что не может не смотреть на ее грудь, сильные руки и плоский, напряженный живот.

Таннер задрожала, и ее темные глаза затуманило желание.

– Пожалуйста, - прошептала она, - не уходи. Я так сильно хочу тебя. Так давно... так долго...

Боже, помоги мне, потому что я тоже тебя хочу!

Эдриенн мягко застонала, сдаваясь, и уронила голову, прижавшись губами к шее Таннер. Она ласкала мягкую, гладкую кожу, пьянея от смешавшихся на ней вкусов пота и морской соли; рукой она охватила полную грудь Таннер, провела большим пальцем по тугому соску, и Таннер судорожно выдохнула. Эдриенн медленно, с поцелуями, спустилась от напряженной шеи Таннер к ее груди, обвела мягкие очертания языком, дразнящими движениями подобралась к соску, прихватила его губами и наконец втянула в рот.

Она закрыла глаза, растворяясь в пьянящем ощущении. Она хотела Таннер вот так с того самого их первого поцелуя на пляже. Умирала от желания почувствовать, как Таннер сдается ее ласкам, до боли жаждала провести руками по этому золотистому телу. Теперь бессмысленно было это отрицать, да и сама она уже давно утратила способность рационально рассуждать. Сейчас Эдриенн не смогла бы остановиться, даже если бы захотела. А она почти безумно, отчаянно не хотела останавливаться.

Обеими руками Эдриенн обхватила груди Таннер, прижалась к ним лицом и протяжно застонала, перекатывая оба соска между пальцами.

Таннер вскрикнула и обхватила ногами бедро Эдриенн. Та почувствовала ее пульсацию, ее жар и влажное желание, но этого было мало, и она толкнулась бедрами и жестко прижалась к ней, пока ее руки жадно скользили вверх и вниз по крепкому, молодому, распростертому под ней телу. Эдриенн приподнялась на локте и снова поцеловала Таннер - глубоко, требовательно, заполняя ее рот, ритмично толкаясь в нее языком.

Таннер сжала ягодицы Эдриенн, притянула ее ближе, судорожными толчками скользя по ее бедру. Вдруг Таннер запрокинула голову и удивленно, тоненько вскрикнула, разорвав их поцелуй. Она подняла на Эдриенн мутный взгляд, в котором тяжело плескалось желание.

– Я сейчас кончу!
– на одном выдохе прошептала она.
– Не могу больше!

– Нет, еще нет!
– закричала Эдриенн и с усилием оторвала себя от содрогающегося тела Таннер.

Таннер застонала и попыталась снова прижать Эдриенн к себе.