Таня. Колумбийца! И не надо на меня кричать!

Голдин. Танечка, я принял заявку про колумбийцев!

Таня. Я сама о себе позабочусь!

Нина. Ефим, женщина так устроена, она постоянно хочет кого-то встретить! (Хребту.) Господин полковник, мы с одной моей подругой со школьной скамьи были совершенно безумно влюблены в Сакко и Ванцетти. Она в Ванцетти, а я в Сакко… Потом подруга стала остывать к Ванцетти. А у меня к Сакко не проходило. И однажды… на концерте в Голодной степи мне все-таки встретился человек по фамилии Сакко! (Пауза.) С тех пор я думаю о Ванцетти…

Голдин. Товарищ подполковник, только не пытайтесь постичь ход женской мысли. В основном она движется по кругу или из тупика в тупик.

Нина. Товарищ подполковник, как нам к вам обращаться? Товарищ или господин?

Шафоростов. Конечно, господин!

Мусатова. А мне нравится «товарищ»!

Хребет. Меня можно по имени: Александр… Саша… Фамилия у меня редкая: Хребет… Многие думают, что кличка…

Нина. Я пью за вас, милый Хребет!

Шафоростов. Я тоже!

Голдин. Вы знаете, товарищ подполковник, когда я добрался до КПП, мне дежурный офицер говорит: иди к Хребту. Я думаю, Боже мой, куда?! Спрашиваю дежурного, к какому еще хребту — кругом равнина…

Мусатова. У тебя хорошая фамилия, подполковник! Не слушай никого. Мне она нравится… Мне так же нравятся фамилии: Суворов, Кутузов, Жуков! А вот фамилия Врубель мне не нравится!

Таня. Я не поняла про Врубеля! Разве он еврей? Врубель? Он же белорус!

Шафоростов. Валентина Ивановна! Я вас умоляю! Прежде всего он — художник!

Таня. Товарищ Мусатова, вы разве после первого стакана начинаете агитацию? Тогда скажите полковнику, что вы фашистка. Иначе он не поймет, куда вы клоните…

Мусатова. Видишь, сынок, я для них — фашистка. Это я-то! Мне еще Климент Ворошилов…

Нина. Илюшенька, не обижайся на нее…

Илья. Я не обижаюсь…

Таня. А чего ему обижаться, у него мама-то русская.

Мусатова(Тане). Еще раз про меня так скажешь — я про тебя все скажу! Ты поняла меня?

Нина. Таня, прошу тебя, не отвечай ей!

Мусатова. Это вот она фашистка! (Тане.) Что они тебе сделали такого плохого, негры? Устроила в автобусе трибунал над неграми!

Шафоростов. Девоньки, не слушайте эту коммунистку…

Нина. Я коммунистов и раньше не слушала…

Голдин. Товарищ полковник, в нашем коллективе представлен весь политический спектр… Кипят страсти! Валентина Ивановна — активист коммунистического движения со времен Интернационала. Госпожа Болтова у нас прямая наследница Фаины Каплан…

Таня. Я никогда бы не смогла выстрелить в мужчину, как это сделала она! В мужчину!

Голдин. Остальные у нас осуждают Фаню, за то что она плохо подготовилась, мало бывала в тире…

Нина. Если говорить серьезно, Ефим… Фаина мне ближе Нади, которая на нее закрывала глаза… Фаина не простила ему измены… Она доказала, что такое страсть женщины!

Шафоростов. Господа! Меня тошнит… тошнит от политики! Да, мы живем в свободной стране, но уже тошнит от этой политики. Мы ведь по-прежнему живем в великой России — стране великого искусства… Врубель — гений! Просто русский гений! Есть грубые дикари, распухшие от свинины, и есть изящные люди, которые клюют изюм по утрам, а вечером пьют холодный «Мартини» с лимонной долькой, — и все это наша полоумная страна! Господи, как будто это непонятно… Одним нужен маршал Жуков, другим — пианист Рубинштейн…

Голдин. Там, на этом объекте, мне показалось, живут не самые… изящные люди. Мужчины, господин Шафоростов, там не ходят в кашемире и не играют по утрам на арфе…

Шафоростов. Полковник, это камешек в мой огород! Я вне политики, но я безумно люблю кашемир… Кашемир — моя страсть! Ефим, мир изменился… Он стал сложнее. На свете не так много цветов, но бесконечное количество оттенков. И при чем здесь кашемир? Шарф — старинная одежда мужчины… И кто это из нас играет по утрам на арфе? Причем здесь арфа?