В дверях появляется Нина Ивановна. Рядом старик.

Чмутин. Тут… еще одна невеста…

Нина Ивановна(изумленно). Что это у вас здесь?

Чмутин. Свадьба.

Нина Ивановна. Чья?

Чмутин. Моя! Присоединяйтесь. Только… я не султан… и больше жениться не могу…

Роза Александровна(воинственно). А Нине Ивановне я вас бы и не отдала!

Нина Ивановна. А я не за этим вернулась.

Роза Александровна. А зачем, позвольте узнать?

Нина Ивановна. Сумку забыла с ключами.

Роза Александровна. Ха-ха! Так мы и поверили.

Нина Ивановна. Сейчас найду ее и покажу.

Роза Александровна. Покажите-покажите…

Нина Ивановна(ищет сумку. Находит). Вот она! Пожалуйста, смотрите.

Чмутин. Вы можете остаться и провести с нами вечер.

Нина Ивановна. А хозяева где?

Чмутин(наполняет бокал, предназначенный Нине Ивановне). Мы здесь хозяева!

Диана Владимировна. Николай Михайлович, я за вас волнуюсь.

Чмутин(ликует). Целых три! Рассказывать буду — не поверят!

Роза Александровна. Садитесь, дорогая Нина Ивановна. В нашем доме всегда рады гостям.

Нина Ивановна. Вам тут и без меня весело.

Роза Александровна. Николай Михайлович, налейте моей сопернице!

Чмутин. Всем налил, и ей тоже. (Берет Нину Ивановну под руку). Дайте-ка сюда сумочку… Пойдемте.

Нина Ивановна. Не приглашайте… не надо.

Чмутин. Раз народ просит, надо идти навстречу.

Роза Александровна. Нина Ивановна, вы должны дойти до нашего состояния.

Диана Владимировна. Выпейте, выпейте… сегодня у нас праздник…

Нина Ивановна. Зачем же я себе вредить буду?

Роза Александровна(поет). «Смерть не страшна. С ней не раз мы встречались в бою. Вот и теперь надо мною она кружится…» Нет, теперь я не боюсь умереть… Ах, Элеонора, как хорошо было бы пригласить тебя в гости…

Чмутин. Приглашайте. Зовите всех. Вина хватит. (Нине Ивановне.) Может быть, вы хоть поедите? Они такие благовоспитанные. Ничего не едят. Вы закусывать будете или нет? Когда женщина ест, у меня на душе спокойно. Бывало, получишь зарплату, купишь чего-нибудь такого. Жена с дочкой едят, а я смотрю… говорю, уже пробовал. (Накладывает всем закуску.) Чтобы все было съедено. Я сам есть буду! Чтой-то на меня аппетит навалился! Давно такого не было! И давайте, наконец, выпьем. Выпьем за вас, милые подруги!

Все выпили, кроме Нины Ивановны.

Роза Александровна. Нина Ивановна, выпейте и давайте с вами дружить!

Нина Ивановна. Мы не ссорились…

Диана Владимировна(Нине Ивановне). Говорите… Говорите, не надо молчать.

Нина Ивановна(тускло). Что сказать? Совет да любовь.

Роза Александровна. Она огорчена. Я разбила ее счастье.

Нина Ивановна. Да будет вам. Разбила… Если б я захотела. (Выпила.) Разбила… У меня, может быть, четыре мужа было!

Роза Александровна. Зачем же вам пятый понадобился?

Нина Ивановна. У артисток легкая жизнь, Роза Александровна. А вы бы поработали на моем месте. С больными-то не то что со здоровыми. Ты им и сестра и мать. Они ждали, когда моя смена будет… потому что я с ними только лаской… скольким за свою жизнь глаза закрыла… скольким грехи отпустила… скольких на ноги поставила! Я работу свою любила. За это меня ценили. Когда выходила на пенсию, скульптор мою голову из снега вылепил. Больные всем отделением ходили заливать. Всю зиму голова простояла. Я приходила смотреть. Нет-нет, а кто-нибудь выйдет с ведром и подморозит. Главный, когда меня провожал на пенсию, сказал: «Все, что надо будет, просите!» (Улыбнулась.) А что я у него попрошу!

Чмутин. Вот он, значит, откуда мне вас выписал…

Диана Владимировна(устало). О чем вы, Николай Михайлович?

Молчание.

Роза Александровна. Что вы загрустили, старичок?

Чмутин(тихо). Все, что было, не вернешь, а что будет, неизвестно. Все на свете разрушается… Я думаю, пройдет время, крыши мои сгниют — и что же останется? Сына не было… И дочери, выходит, нет… Как же ей втолковать? Как? (Пауза.) Пока человек молодой, думает, жизнь впереди — сахар, конфета, а не жизнь… Снял обертку — и она твоя. Разворачивает, а под ней другая. Эту бумажку разворачивает, а там третья. Снимает ее — там следующая. И так до старости… ищет и ищет… Человек до сладкого падок. А когда, наконец, последнюю бумажку сомнет — там оказывается не сахар, а комочек земли. Вот и ложись, мученик, — сладкая отрава тебя обманула… А смерть будет горькая…