Живет народ не только в городе, а и в предместьях. Там улицы узкие, дома за стенами. В каждом предместье много хороших гостиниц, куда пристают купцы из разных мест. Каждому народу назначена особая гостиница: одна – итальянцам, другая – немцам, третья – французам. Продажных женщин, считая по городу и в предместьях, двадцать пять тысяч. Они разбиты по сотням, над каждой сотней начальник. Десять сотен женщин составляют тысячу, над тысячей начальник постарше, а все двадцать пять тысяч подчинены главному начальнику.

Когда приходят к хану послы по делу, то послов содержат за ханский счет. И поставляет начальник посланнику и каждому члену посольства на ночь по женщине. Каждую ночь женщина сменяется; нет им за это никакой платы, потому что это их подать великому хану.

Но ходить по улице ночью и они не имеют права, – разъезжает ночью стража по тридцать и сорок человек и проверяет: не ходит ли кто по городу?

И если найдется человек, мужчина или женщина, который ходит по городу великого хана после звона, то арестовывают этого человека и заключают в тюрьму. Допрашивают его утром. И после допроса приговаривают его, судя по вине, к великому или малому сечению.

Бьют планкой, сделанной из бамбука – узлы бамбука сглажены. Различается планка большая и малая. Всего считается две тысячи семьсот пятьдесят девять преступлений, за которые подвергается виновный пяти видам наказаний. Наказываются люди малой планкой от десяти до пятидесяти ударов. Планка имеет тяжелый конец шириною в полтора дюйма, а легкий – в один дюйм. Бьют также большой планкой; большая планка имеет тяжелый конец в два дюйма, – а легкий – в полтора дюйма. Кроме того, бывает ссылка временная, и ссылка вечная, и смертная казнь при помощи отсечения головы или удавления. Временная и вечная ссылка сопровождаются наказанием большой планкой; сосланному на год дают шестьдесят ударов, сосланному на два года – семьдесят, на три года – восемьдесят, на четыре года – девяносто и на пять лет – сто ударов.

Кроме того, клеймят лицо. Таких людей потом зовут пестролицыми, и ими населяют окраины страны.

За вечернюю прогулку после звона бьют только малой планкой. Женщин и девиц наказывают без снимания шаровар, но шаровары не должны иметь подкладки.

«Впрочем, – замечает Марко Поло, – когда присуждают человеку большее или меньшее сечение, от этого, случается, иной и умирает».

Так наказывают здесь за преступления, не проливая крови, потому что мудрые звездочеты говорят, что нехорошо показывать кровь солнцу.

От наказания можно откупиться, если наказываемый чиновник. Но есть непрощаемые преступления. Не прощаются отцеубийство, составление ядов и чародейство, неуважение к родителям, убийство рабочим мастера, непрочное строение судов для государева путешествия и ошибка при вложении доклада в конверт.

По этим преступлениям нет в городе Канбалу прощения.

Прожил хан в хорошо устроенном городе Канбалу декабрь, январь и февраль. В марте поехал на юг, за два дня пути к морю.

Поднялся двор хана. Много у великого хана леопардов, приученных к охоте, и охотничьих волков, и тигров. Тигров везут в клетке на телеге, а рядом с каждым тигром, в той же клетке, маленькая собачка.

Везут в клетках орлов.

Двое старших ловчих имеют каждый под начальством по десять тысяч псарей. Десять тысяч одеты в красный цвет, а другие десять – в голубой.

У псарей разные собаки – и гончие, и борзые, и меделянки. Когда великий хан едет, то по одну его сторону идет ловчий со своими десятью тысячами ловчих и с пятью тысячами собак, а по другую – другой со своими людьми и собаками. Идут вплотную друг к другу.

Оба ловчие монголы. Между собой они братья.

Растянулась охота на целый день пути.

Двенадцать тысяч баронов сопровождают хана. Каждому из них подарено тринадцать одеяний разного цвета и установлено, в какой праздник какую одежду надевать. В новый год надевает весь двор белое платье, а все народы приносят подарки хану и дарят ему тысячи дорогих белых коней. И все вещи, которые дарят, белые.

В этот же день выводят пять тысяч слонов под белыми попонами. И этот день у китайцев траурный, потому что белый цвет в Китае обозначает траур.

Сейчас великий хан уезжает к морю.

Взял он с собою псарей, да пятьсот кречетов, и сероголовых соколов во множестве, и ястребов для ловли водяной птицы. У птиц великого хана к ноге привязана серебряная бляха.

Соколу от Кубилая не улететь – на сто дней лету распростерлись вокруг земли хана.

У хана подагра. Едет он в прекрасной большой деревянной комнате, которая установлена на спинах четырех слонов и внутри обита тигровыми шкурами.

Сидит царь, едет через свою страну. Подъезжает какой-нибудь барон к хану, докладывает: