— С… спасибо, Фран, — прошептал он, глядя в бледно-голубые линзы её глаз.

Блоссом смущённо повела плечами, убрала руку и поднялась.

— Я сделаю тебе чаю. А, и в честь твоего возвращения поедим тортик. Я недавно купила его в магазине еды в Гинзе, он выглядел вкусно.

Фалькон проводил взглядом свою партнёршу, направившуюся в сторону кухонного уголка. Он ничего ей не ответил — сильные чувства словно запечатали его рот.

Они находились на неограниченном нейтральном поле, в районе побережья, в реальном мире это место соответствовало острову Одайба. Их домик находился на самом уголке острова, и ради того, чтобы купить его, они несколько лет (по меркам Ускоренного Мира, конечно) вместе охотились на Энеми. Если честно, Фалькон думал, что эти очки лучше вложить в новый уровень или новую экипировку, но в тот самый момент, когда они впервые зашли в новый дом, и он увидел радость на лице Блоссом, эти мелочные мысли моментально вылетели из его головы.

Ещё год они потратили на покупку мебели, и теперь эта комната казалось Фалькону роднее и уютнее, чем его дом в реальном мире. В своей квартире он был одинок — у него нет ни братьев, ни сестёр, а родители возвращались домой поздно. Но здесь рядом с ним всегда находилась Блоссом.

Почему она всё это время так настаивала на покупке дома?

Причину Фалькон узнал около месяца назад (по реальному времени).

Шафран Блоссом с самого рождения страдала от митохондриальной недостаточности. Болезнь эта наследственная, и даже самые современные нано-машины ничем не могли ей помочь. Пока что болезнь проявлялось лишь в утомляемости и головных болях, но со временем она должна перерасти в судороги и паралич. Врачи считали, что до совершеннолетия она не доживёт, так как клеточные мутации однажды доберутся и до сердца. Поэтому она с самого рождения носила только-только поступившие в продажу нейролинкеры ради того, чтобы врачи могли следить за её состоянием.

Всё это она рассказала ему, сидя рядом с Фальконом на той же постели, на которой он сидел сейчас. Тогда он тоже ничего не смог ей ответить. Улыбнувшись, Блоссом сказала ему:

«Не грусти так, Фаль. Если со мной что-то и случится, это будет лишь лет через десять, а может, и все пятнадцать. Кроме того, у нас с тобой есть Брейн Бёрст, правда? Я смогу прожить в Ускоренном Мире полноценную, хоть и чужую, жизнь. Куплю милый, аккуратный домик и буду жить в нём вместе с любимым человеком…»

Затем она вновь смущённо улыбнулась. Фалькон, не сдержавшись, спросил: «Ты про меня?», за что она его от души поколотила.

Он был счастлив. Но в то же время он боялся. Действительно ли она им довольна? Действительно ли Хром Фалькон достоин того, чтобы прожить с Блоссом её «жизнь»? Именно этот страх и довёл его до вчерашнего опрометчивого штурма Имперского Замка.

И именно поэтому он, вернувшись из замка живым и глядя на то, как его напарница готовила чай и торт, был вынужден посмотреть ей в глаза и спросить:

— Слушай… Фран. Всё-таки… почему я? У меня нет никаких примечательных способностей, и даже среди металлических аватаров я середнячок. Почему ты выбрала меня?

На лице Блоссом проскочило удивление, а затем она тут же надула губы.

— А-а, так ты уже забыл, Фаль?! Это ведь ты первым пригласил меня на командный бой! Ты стоял среди зрителей и сказал это так тихо, что мне пришлось несколько раз переспрашивать!

— Э… м, может быть.

Фалькон отчаянно раскапывал воспоминания, но с его точки зрения эти события случились целых пять лет назад. Он всё же смог найти то смутное воспоминание, и в нём Фалькон, действительно, заговорил с Блоссом сам. «И хватило же мне смелости…» — подумал он и ощутил на коже виртуальный пот. Блоссом поставила на место чайник, а затем подошла и положила руки на его плечи.

— А теперь спрошу я. Почему ты выбрал меня? Ведь у меня тогда не было ни единой техники, я была просто ходячей мишенью для дальнобойных аватаров. Почему я?

«Я не знаю, как это сказать. Я решил так в тот самый момент, когда впервые увидел тебя.»

Но эти мысли и чувства, наполнившие Фалькона, не смогли укрыться от взгляда Блоссом, долгие годы выступавшей с ним в одной команде. Солнечный аватар нежно улыбнулся, обхватил руками голову Фалькона и крепко прижал её к груди.

— И я… я тоже так подумала. Других причин нет, и я никогда не сожалела о своём выборе. Давай пить чай… а потом выйдем к морю. Сейчас активен «Закат», и снаружи должен быть великолепный вид.

Тьма.

Свет прожектора.

Кольцо белого света выхватило две жмущихся друг к другу фигуры. Одна — хромировано-серебристая, а другая — шафраново-жёлтая.

Зажегся свет, освещая бесконечно уходящий вдаль пейзаж. Тихое море, закатывающееся за горизонт солнце. Блики, пляшущие между волн. Цвет этих бликов удивительно похож на оттенки, которые аватары обрели в лучах заката.

Вид на закатную Токийскую Бухту, открывающийся с южной окраины Одайбы, а конкретнее, с побережья парка Акацукифуто, настолько красив, что невольно возникали сомнения в том, действительно ли его воссоздали на основе изображений с социальных камер.

Но, в отличие от реального мира, здесь не летали бесконечным потоком самолёты, кружа возле аэропорта Ханеда. Вместо них на фоне оранжевого неба парили похожие на птерозавров Энеми. И волны с горизонта в залив гнал не проплывающий кит, а плезиозавр.

Каждый раз, когда он стоял рядом с Блоссом и окидывал взглядом пейзажи неограниченного нейтрального поля, в его голове возникал один и тот же вопрос.

Для чего вообще создан этот мир? Что у него за цель, ради которой сюда приглашаются только маленькие дети?