И тут Харуюки вдруг снова ощутил ту самую близость к осознанию чего-то важного, которую он почуял во время матча.

— А…

— М? Что такое?

— Нет, я… хочу кое-что сказать, но… боюсь, выйдет полный бред, но… — ощущая на себе побудительный взгляд Черноснежки, Харуюки силой заставил себя продолжить, — «Когда образы становятся слишком сильными, они пробиваются через ограничения и воплощаются в реальности.»

— Это ты от Фуко услышал?

— Э… именно. Как ты догадалась?..

— Я ведь уже говорила тебе. Она владеет самой чистой, самой положительной Инкарнацией из всех людей, которых я знаю. Эти слова, полные веры в превосходство светлой стороны Инкарнации, как раз в её стиле… — прошептала Черноснежка в ответ.

Харуюки не до конца понял смысл её слов, но решил ничего не уточнять и продолжил:

— Этими словами она, понятное дело, описывала Систему Инкарнации Ускоренного Мира. Но когда во время баскетбольного матча Такуму сказал мне те слова, я задумался. Когда мы… изо всех сил трудимся в реальном мире, с нами происходит нечто похожее… естественно, я не говорю о том, что в нас пробуждаются сверхъестественные способности, но… в каком-то смысле, лично для меня соперничество с Исио или уборка сарая в одиночку — тоже сверхъестественные подвиги. Короче говоря, я хотел сказать, что… э-э…

Запас красноречия Харуюки иссяк, и больше он из своего рта не смог выдавить ни слова.

К счастью, Черноснежка, похоже, поняла, что именно он пытался сказать. Её чёрные глаза удивлённо распахнулись, а с губ скатился краткий вздох.

— Харуюки… ты не перестаёшь меня удивлять. Я не думала, что ты так быстро, да ещё и самостоятельно, дойдёшь в своих размышлениях до этого…

— Э-э… до «этого»?.. — непонимающе спросил Харуюки.

Черноснежка посмотрела в его глаза и глубоко кивнула.

— Именно. Твои слова говорят о том, что ты вплотную подобрался к постижению второго уровня Системы Инкарнации. Для того чтобы выйти за пределы базовых техник: «радиуса», «атаки», «защиты» и «мобильности», и попасть на уровень «прикладных» техник, тебе нужно понять смысл «воображения» не мозгом, а ощущениями. Тебе нужно прочувствовать, насколько широка, насколько глубока сила нашего воображения…

— Сила… воображения?..

— Ага. Смотри, ты ведь до сих пор считал Оверрайд, «перепись реальности воображением», основу Инкарнации, элементом логики виртуального мира? Но это не так. Воображение обладает огромной силой и в реальном мире. Конечно, оно не даст тебе обойти законы физики. Но оно может помочь тебе преодолеть кажущийся неприступным барьер, так сказать, оверрайднуть его. Ты лично убедился в этом во время баскетбольного матча.

Слова Черноснежки задели Харуюки за что-то живое в глубине его души, но в то же время родили в его сознании множество вопросов. Он, сам того не осознавая, подался вперёд к Черноснежке, так же, как она подалась к нему, и тихо спросил:

— Сила воображения помогает выходить за пределы возможного. Это утверждение применимо и к Ускоренному Миру, и к реальному. Эту часть я более-менее понимаю. Но… какое отношение это имеет ко «второму уровню Системы Инкарнации»?..

Черноснежка не смогла сразу ответить на его вопрос. Она прикрыла глаза и прикусила губу, словно сомневаясь в чём-то.

И Харуюки смутно догадывался о причинах такого поведения.

Черноснежка опасалась своей собственной Инкарнации. Она боялась, что, в отличие от положительной Инкарнации Скай Рейкер, её собственная соткана из негативных эмоций — печали и разрушения.

Но Харуюки верил в то, что это не так. Потому что её техника типа Увеличение Радиуса Атаки, Стрижающий Удар, которую он видел несколько раз, была неописуемо прекрасна. Пусть она таила в себе невероятную мощь, но Харуюки верил, что столь прекрасная техника не могла быть рождена из негативных образов.

Харуюки придвинулся к ней ещё на несколько сантиметров, приложил руку к её правой ладони и сказал:

— Семпай. Рейкер — первый человек, посвятивший меня в тайны Системы Инкарнации. Вторым была Нико. Но… ты всё ещё мой «родитель». И я хочу знать о тебе всё. Я хочу, чтобы ты учила меня всему, что знаешь. Прошу тебя… дай мне увидеть твою Инкарнацию.

И вновь Черноснежка не смогла ответить быстро.

Было около половины одиннадцатого, и июньское солнце почти успело взобраться на вершину небосвода, но свет его лучей не доходил до их угла. В отрезанном от остального мира занавесками пространстве приглушённо горели лампы и раздавались тихие звуки дыхания.

Наконец, пальцы на правой руке Черноснежки сдвинулись, ухватившись за ладонь Харуюки. Послышался тихий шёпот:

— Тогда нам понадобится кабель прямого соединения.

Черноснежка подняла голову, и на лицо её частично вернулась как всегда таинственная полуулыбка. Харуюки вздохнул и покачал головой:

— А… и-извини. Мой кабель остался в классе, в сумке…

— Мой тоже. Но, думаю, тут где-то поблизости им можно поживиться, — прошептала Черноснежка и щёлкнула по виртуальному интерфейсу.