— Нет, у нас не может ее быть, потому что — у нас нет мячей.

После ужина Муратов снова сидел в комнате Гианэи и беседовал с ней. Она сама попросила его прийти; Казалось, после ссоры она испытывала к Виктору особую симпатию.

Он успел уже рассказать всем о своем очередном открытии, и новость никого не удивила.

— Так и должно быть, — сказал Токарев. — Тепловое инфракрасное излучение проходит сквозь ткани, и Гианэя конечно видит то, что скрыто от наших глаз. Но видит иначе, чем при отсутствии покровов. Было бы очень интересно, если бы Гианэя нарисовала в красках человека так, как она его видит.

— Да, но у нас нет красок для передачи инфракрасного цвета, — сказал Стоун. — Вполне возможно, что он воспринимается Гианэей не таким, каким мы видим его на инфракрасном экране.

В беседе Муратов попытался выяснить этот вопрос.

— Право не знаю, как вам объяснить, — ответила Гианэя. — Этот цвет смешивается с другими, и его трудно выделить. Потому я и рисую только карандашом. У вас нет нужных красок. Именно это и натолкнуло меня на мысль, что вы видите не так, как мы. А объяснить, как выглядит цвет, которого вы никогда не видели, невозможно.

— Значит, — сказал Муратов, — вы сразу определяете температуру тела, с одного взгляда?

— У нас нет слова «температура», и степень нагретости мы никогда не измеряем. Зачем? Это и так видно.

«Вот почему она оттолкнула термометр Янсена, — подумал Муратов. — Она не поняла, что он хочет делать».

— Скажите, когда вы подлетели к Гермесу, вы увидели, что астероид обитаем?

— Да, небесные тела таких размеров холодны. Мы заметили, что от искусственного сооружения — мы тогда не знали, что это такое, — исходит свет двух видов. Искусственный — холодный и живой — теплый. Мы поняли, что там есть живые существа, — конечно, люди.

— С вашей стороны, — сказал Муратов, обрадованный подвернувшейся возможностью выяснить еще что-нибудь, — было все же рискованно высаживаться из корабля без запаса воздуха. 

— Это была ошибка. Но мы очень нервничали.

— Зачем вы покинули корабль? — в упор спросил Муратов.

Гианэя долго молчала, словно обдумывая, что ответить.

— Не сердитесь, — сказала она наконец. — Но мне не хотелось бы отвечать вам на этот вопрос.

Муратов был глубоко разочарован, но ничем не показал этого.

— Тогда, конечно, не надо, — сказал он. — Я спросил случайно.

— Зачем вы говорите неправду? — мягко сказала Гианэя, дотрагиваясь до его руки. — Вы очень хотите это узнать и спросили не случайно. Но поверьте, Виктор, вы это узнаете. Но не сейчас. Я не могу.

Она произнесла «не могу» с таким очевидным отчаянием, что Муратову стало жаль ее.

— Не думайте об этом, Гианэя, — сказал он. — Вас никто ни к чему не принуждает. Поступайте, как находите нужным. Конечно, вы правы, и нам очень интересно многое узнать у вас. Скажете, когда захотите. И простите меня за нескромное любопытство.

Снова он увидел слезы на ее глазах.

— Вы очень хорошие люди, — тихо сказала Гианэя. — И я начинаю любить вас.

«Начинает через полтора года», — невольно подумал Муратов.

На следующее утро те же четыре вездехода, с тем же экипажем, снова вышли из гаража и направились на этот раз в восточную сторону.

Уверенность в успехе сильно возросла. Муратову удалось накануне перевести беседу на Рийагейю. И Гианэя вспомнила подробности слышанного ею на борту звездолета разговора. Из этих подробностей вытекало, что база может находиться только внутри кратера Тихо, у подножия горного хребта, с северной стороны.

Муратов не пытался, а Гианэя не проявляла инициативы говорить о самом Рийагейе как о человеке, и речь шла только о его высказываниях о Луне.

А личность Рийагейи очень интересовала «землян». Этот человек, которого никто уже никогда не увидит, играл огромную роль в событиях, связанных с Гианэей и спутниками-разведчиками. Его воля изменила весь ход этих событий.

— Нарисуйте его портрет, — попросил Муратов. — Мы хотим видеть черты его лица.

— Лично вам, — с улыбкой ответила Гианэя, — для этого достаточно посмотреть в зеркало.

Так Муратов узнал о своем сходстве с Рийагейей, человеком другого мира, судя по всему, искренне и самоотверженно любившим людей Земли.

Муратов многое понял в эту минуту…

Поисковая экспедиция второго дня началась почти с уверенностью, что будет успех. И надежда не обманула.

Не успели отъехать и пятнадцати километров от станции, как Гианэя резко наклонилась вперед, протянула руку и сказала:

— Вот то, что вы ищете.