– Согласна.

Выйдя из дома Колина, Джейсон направился в полицейский участок. Сегодня у него отгул, однако нужно поговорить с начальником прежде, чем до Сильвейры доберется Брианна.

Когда он вошел в кабинет, Джо Сильвейра только что закончил разговор по телефону. Хотя ему было уже под сорок, его волосы оставались иссиня-черными, без единого седого волоска. А еще его отличало ледяное спокойствие. Он много лет проработал в Лос-Анджелесе, в отделе борьбы с организованной преступностью. В Бухту Ангелов Сильвейра перебрался с богатым опытом полицейской службы. Джейсон искренне уважал своего начальника. У них сложились неплохие рабочие отношения, которые, впрочем, еще не переросли в дружбу. Нет, Джо не назовешь замкнутым или высокомерным, однако в отношениях с подчиненными он предпочитал сохранять дистанцию. Таких людей, как он, невозможно узнать до конца.

– Чем могу быть полезен, Марлоу? – спросил Сильвейра, пристально глядя на Джейсона.

– Я счел своим долгом предупредить вас о ситуации, которая скоро может возникнуть.

– Дай, угадаю. Дерек Кейн. Я слышал, ты сегодня был на его похоронах. Это было обязательно делать?

– Пожалуй, нет.

Джо взял с самого верха стопки лежащих на его столе документов пухлую папку.

– Я уже бегло ознакомился с делом. Любопытно. Местный парень становится музейным вором. Нападает на охранника музея. Похищает три бесценных картины. По пути к выходу натыкается на своего лучшего друга – тебя, – который хватает его на месте преступления.

– Гляжу, вы в курсе, – произнес Джейсон, опускаясь на стул напротив Сильвейры. Он нисколько не удивился: его начальник знал свое дело и всегда был в курсе того, как обстоят дела в Бухте Ангелов.

– После того как Кейны решили захоронить прах сына на местном кладбище, город только об этом и говорит, – ответил Джо. – Что ты можешь рассказать мне такого, чего нет в этой папке?

– То, что вдова Дерека, Брианна Кейн, убеждена, что ее покойный муж невиновен, что его подставили, и она намерена это доказать.

– И тебя это беспокоит?

– Не думаю, что я допустил ошибку. Я опирался на факты, а те говорили сами за себя. И еще – этим делом занимался не я один. Я также не единственный друг Дерека, кто служил в нашем участке. Его все знали. Большинству он был симпатичен.

Джо пристально посмотрел на Джейсона.

– Ты был в сложном положении. Представляю, каково это – арестовать собственного друга. У верен, ты разрывался между долгом и дружбой.

– Я поступил правильно, – произнес Джейсон.

– Тогда все будет проще.

– Хотелось бы надеяться, – ответил Джейсон и вздохнул. Нет, он ничуть не сомневался в своей правоте, однако упрямая вера Брианны в невиновность Дерека не давала ему покоя.

– Судя по тому, что я прочел, ты провел полное, исчерпывающее расследование. К сожалению, в твоем распоряжении было не слишком много доказательств его вины, а вышеназванные три картины так и не были найдены. – С этими словами Джо вытащил из папки три фотографии и веером разложил их на столе. – «Три лика Евы» кисти прославленного художника Виктора Дельгадо. Я не слишком разбираюсь в искусстве, но эти картины и впрямь хороши.

Джейсон почувствовал внутри холодок. С тех пор как он изучал фотографии похищенных картин, прошло уже много лет. Художник Дельгадо был в числе основателей Бухты Ангелов, одним из немногих выживших во время кораблекрушения. Он по памяти создал портреты своей погибшей возлюбленной. На одной картине Ева была похожа на ангела, с нимбом божественного света над головой. Васильковые глаза светились невинностью. Фоном ее портрету служили песчаный берег и голубое небо. Очертания пейзажа были слегка размыты, что придавало ему сходство с картиной сна.

Второй портрет изображал Еву обольстительной сиреной, манящей своего возлюбленного к себе на обтянутую красным бархатом кушетку. Корсаж был расстегнут и платье спущено с плеч, обнажая пышную грудь. Темно-рыжие волосы разметались на фоне жгуче-красного, угрожающе-черного и пронзительно-оранжевого цветов.

На последнем портрете Ева представала испуганной юной женщиной, которую волна сметает с палубы корабля в бурное море. Она умоляюще протягивала руки в надежде на спасение. Лицо и руки Евы покрывали тонкие трещинки, как будто она разламывалась на части перед человеком, которого любила.

Исполненные граничащего с безумием отчаяния, картины потрясали своей страстью и мощью. Городская легенда гласила, будто Дельгадо сошел сума, пытаясь запечатлеть на холсте душу женщины, которую он потерял. Его якобы постоянно преследовал ее призрак, насмехаясь над ним за то, что он не в состоянии изобразить ее такой, какой она была при жизни.

Перед Джейсоном были лишь фотографии, репродукции картин, и все же он не мог не ощутить их силу. От картин было трудно оторвать взгляд. И он продолжал смотреть на них как зачарованный. Казалось, Ева пытается что-то ему сказать. Как будто там, где о на находилась…