Шрифт:
– Я как раз об этом думал, – ответил Томек. – Лес смерти отделяет Гран-Пахональ от долины, которая ведет в глубину гор, где будто бы находятся развалины древнего города.
– Они в степи нас высмотрят, а потом в джунглях перестреляют как миленьких.
– Посмотри, Тадек, восходит луна. В неверном ее свету все предметы приобретают странные очертания.
– Ах, проглоти тебя акула! Романтическое настроение мне ни к чему…
– Не в том дело.
– А в чем? Стой, ты сказал, что все предметы в лунном свете приобретают странные очертания… Неужели ты намерен пробраться через степь ночью? Как пить дать, идея хорошая! Думаю, что у индейцев в степи есть дозоры. Если они нас не заметят, то в лесу о нас не будут знать.
– Я как раз об этом и думал, – согласился Томек. – Мы можем идти ночью, а днем скрываться в чаще.
– В светлую ночь горы хорошо видны на фоне неба, и не дадут нам заблудиться. Ах, если бы только знать, как выглядит эта их Гора Сына Солнца!
– По-видимому, это один из действующих вулканов, ведь по словам пиров, духи инков, кроющиеся в горе иногда проявляют свой гнев, зияя огнем.
– Ой, сдается мне, мы не найдем развалин того города…
– А я и не намерен искать город; мы просто идем по следам Смуги. Только так можно что-либо узнать о его судьбе.
– Ты прав. Если завтра мы найдем тропу, то это подтвердит правдивость слов пиров.
Экспедиция тронулась в поход сразу же после рассвета. Путники шли вверх по берегу ручья. На отдых Томек решил задержаться только к вечеру. Но караван с самого утра стал встречать на своем пути различные препятствия. Сначала Мара чуть не наступила на курукуку, одного из самых ядовитых пресмыкающихся этих мест. К счастью, индианка несла в руках щит, принадлежавший мужу, колчан со стрелами и лук. Когда курукуку бросился на нее, норовя укусить в бедро, Мара машинально заслонилась щитом. Благодаря этому змея не укусила ее, а прежде чем она успела возобновить нападение, сюбео зарубили ее мачете.
Не прошло и часа со времени нападения змеи, как Томек поскользнулся и упал на колючий куст и получил ряд весьма болезненных царапин. Потом на членов экспедиции напали разозленные осы, а в конце Динго стал проявлять явное беспокойство. Он стал вынюхивать следы на земле, сосредоточенно втягивать воздух, поворачивать морду против ветра, потом стал отбегать в лес, возвращаться оттуда, пока Томек не задержал всех, тихо говоря:
– Динго хочет нам что-то сказать…
– Может быть он предупреждает об опасности? – спросил Збышек.
– Пожалуй, нет. Если бы нам что-нибудь угрожало, он взъерошил бы шерсть и оскалил бы зубы. Ну, в чем дело, Динго?
Пес потерся боком о ноги Томека и стал поглядывать то на него, то в чащу леса.
– Гляди, браток! Он что-то нашел в лесу, – сказал Новицкий.
– Надо проверить, в чем тут дело, – ответил Томек.
– Пойдем вместе. Габоку командуй здесь, вместо нас!
– Остановитесь здесь и немного отдохните, – добавил Томек. – Два выстрела подряд из винтовки будут значить, что нам требуется помощь. Ищи, Динго, ищи!
Пес бросился в лес, вынюхивая следы на земле. Через некоторое время стал кружить на месте, будто потерял след, но вскоре уверенно пошел дальше. Вдруг остановился, поднял морду вверх и стал принюхиваться.
– Что он нашел? – шепотом спросил Новицкий.
Томек красноречиво приложил палец к губам.
Динго оглянулся на них, потом, как тень исчез в кустах.
Томек осторожно раздвинул ветки и углубился в чащу. Новицкий достал из кармана револьвер. Держа его на взводе, направился за Томеком. Пройдя несколько шагов, они остановились. Кончились заросли низкого кустарника. На полянке перед ними росло огромное дерево с зонтичной кроной из перистых, темно-зеленых листьев [133] . Плоды на дереве и вся его кора были покрыты длинными колючками. От цветов шел сильный аромат. Под сенью дерева стоял примитивный шалаш. Его каркас был сделан из нескольких низкорослых пальм, притянутых верхушками друг к другу и связанных лианами.
133
Такие деревья принадлежат к семейству бобовых. Речь идет о Caesalpinia echinata, или о фернамбуковом дереве. Раньше ценная красно-золотистая древесина этого дерева называлась бразиль, откуда и пошло название Бразилия. Потом этот вид стали называть фернамбуком. Местность, где добывали это дерево и порт, через который вывозили древесину был назван Пернамбуко.
Динго стоял у входа в шалаш. Он ежеминутно оглядывался на чащу кустов, словно приглашая, прячущихся мужчин, войти.
– Ах, проглоти тебя акула! – буркнул Новицкий. – Там, пожалуй, лежит кто-то?
– Идем, Динго держится спокойно.
Через минуту друзья очутились у входа в шалаш. Томек осторожно раздвинул листья, закрывавшие вход. В шалаше, на подстилке из пожелтевших пальмовых листьев лежал полуобнаженный индеец. Все тело его было покрыто гнойными струпьями и ранами. Голова опиралась на толстую, высохшую ветку. Из-под полузакрытых век, лихорадочно блестели глаза.
– Этот человек умирает… – шепнул Томек.
– Да, остались от него, как говорится, рожки да ножки. Насекомые поедают его, хотя душа еще держится, – тихо сказал Новицкий.
– Посмотри, сколько здесь веточек кустарника кока!
– Черт возьми! У него старое индейское ружье и современная винтовка! А несмотря на это, он умирает с голоду.
Томек проскользнул в шалаш. Чтобы лучше присмотреться к умирающему, убрал прикрывавшие его листья.
– Вот что, Тадек, позови-ка наших, этого человека нельзя так оставить.