— Что с тобой, Майков, что было?

— Ваше превосходительство,—oтвечaл Майков, - дайте отдохнуть от страха и радости, сердце сильно бьется, да и в голове не могу установить порядка, скажу только, ваше превосходительство, вас скоро позовут к государю, вам быть генерал-прокурором.

Державин счел, что Майков лишился ума с испуга; такие случаи бывали в то время нередко, что лишались ума от тогдашних весьма крутых событий.

Еще Державин смотрел в недоумении на Майкова, еще зубы стучали у Майкова, и он не мог стиснуть их, отворилась дверь, вступил фельдъегерь и доложил Державину:

— Ваше превосходительство, извольте к государю императору.

Его Величество ожидает вас.

Куракин поехал в село свое Куракино. Державин назначен

генерал-прокурором.

Нелединский с начала царствования императора Павла был его статс-секретарем. Будучи одарен природою высоким, проницательным умом, получив хорошее образование, приобретя обширныя познания, был по всем отношениям достойным быть человеком, близким русскому самодержцу. Нетрудно было Нелединскому распознать свойства своего повелителя, приобресть его любовь и доверенность. Он с особенным искусством умел докладывать вспыльчивому, строптивому, пугливому и, в первом порыве гнева своего, крайне суровому государю.

В Павловске, в знойный от жара день июля, государю было благоугодно выслушать доклад на балконе. Скоро все приготовили, т. е поставили на балконе стол, двое кресел, и начался доклад. Доклады состояли по делам уголовных преступлений и должны были получить утверждение.

Шесть приговоров были конфирмованы милосердо, и участь падших в преступление облегчена. Но явилась муха—жужжит, юлит; то в нос жальнет, то лысину укусит. Рукой сгоняют муху, проклятая не трусит! Слетит, да снова чок!..

Павел Петрович был в сильном раздражении, и приговоры один суровее другаго были ответом на доклады.

Нелединский решился сократить доклад, желая тем многих спасти от жестоких наказаний, и доложил разсердившемуся государю:

— Ваше Величество, все кончил; более к докладу Вашему Величеству ничего не имею.

Павел пыхнул и, сказав: «хорошо, сударь»,—встал с кресел и пошел...

Прошло недели три, а может быть и более месяца, как Нелединский, улучив веселую минуту у Павла Петровича, принес кипу докладов на утверждение Его Величеству. Началась работа. Нелединский, доложив приговоров десять или более, начал докладывать вновь те, на которые последовало уже утверждение, когда государь был раздражен.

Павел выслушал доклада и, не сказав решения, Нелединскому говорит:

— Извольте положить к стороне; скажу, сударь, далее. Нелединский, не оробев, другой читает вновь доклад, который был уже утвержден. Царь, быстро всматриваясь в Нелединскаго, повелевает и этот доклад отложить к стороне. Нелединский начал приходить в замешательство и был, может быть, готов начать докладывать другой, да несколько докладов, в сердитую минуту утвержденных, были положены по порядку один за одним. Выбирать и рыться в бумагах, под глазами Павла, невозможно; не без страха и ожидания себе ссылки в Сибирь или заточения в крепость, начал Нелединский доклад, также утвержденный в несчастную минуту укушения мухою.

Царь пристально вглядывался в докладчика, поворачивался на кресле, в нем было сильное волнение и, едва Нелединский причитал половину доклада, царь вскочил с своего кресла, ухватил Нелединскаго за обе руки и говорит:

— Юрий Александрович, я вижу, сударь, вы знаете сердце вашего государя; благодарю, сударь, вас.

И все доклады с необыкновенным ему милосердием утвердил.

 Иван Пестель.—Эссен и полковник Ильин.—М. М. Сперанский в Нижнем-Новгороде и в Сибири. —Трескин.—Аракчеев и Настасья Минкина.—Графиня Ан. Алексеев. Орлова.

В царствование Александра I генерал-губернатор Пестель приказал содержать под арестом генерал-маиора Куткина, не под судом находившагося, не сосланнаго с фельд-егерем, как то бывало при Павле — нет! по Высочайшей воле посланнаго для окончания дел и счетов провиансткой коммиссии, в которой он (Куткин) прежде был начальником.

Куткин был великан 2 арш. 12 вершк. ростом; по повелению Пестеля Куткин был помещен в комнате, в которой от пола до потолка было мерою 2 арш. 9 1/2 вершков. Двенадцать лет Куткин не мог стать прямо, выпрямить, отогнуть шею, двенадцать лет не мог поднять головы, наконец Пестель, вероятно, сжалился, умилостивился к страдальцу Куткину, приказал отравить его, что и было исполнено. Содействователь или просто исполнитель сего злодеяния, бывший тобольский гражданский губернатор, и до ныне (1827 г.) существует еще, шатается в Москве, изсохший, как египетская мумия 2).

2) Этот разсказ был напечатан, но здесь Тургенев, повторяя его, приводит несколько новых подробностей. Ред.

 В 1824 г., когда Его Величеству благоугодно было осчастливить посещением своим заволжских, хребта Уральскаго и Оренбургской равнины, жителей, государь в Оренбурге, осматривая тюремныя помещения, изволил увидеть и прочесть над дверью надпись: «неизвестный»; надпись возбудила в царе любопытство, и он изволил громко, обратясь к генерал-губернатору Эссену, спросить: