Прихватив документацию, Валерий направился на молочную ферму, которая находилась в километре от поселка. Пройдя примерно половину пути, Лера увидел группу женщин, идущих ему навстречу. Он догадался, что это доярки, которые возвращались с утренней дойки. Еще издали Валерий попытался разглядеть среди них Полину, но все женщины были одеты одинаково (платки, ватники, сапоги) и, как ни старался молодой человек, узнать свою избранницу он смог лишь когда до доярок оставалось шагов тридцать или сорок. Полина шла твердой походкой, высоко подняв голову и устремив на Валерия пристальный взгляд огнем сверкающих глаз.

Женщины громко смеялись, тыкая друг друга локтями и кивая то на Леру, то на Полину. Однако Валерий на это внимания не обращал. Он видел только лицо Полины, обтянутое плотной материей платка, видел ее глаза, брови, губы. Видел и любовался ими. Когда расстояние между ним и Полиной сократилось до нескольких шагов, Валерий остановился. То же сделала Полина. Остальные женщины пошли дальше. Одна из них, махнув Лере рукой, во весь голос крикнула:

– Эй, студент, ты дай ночью Польке поспать. А то она седни, как сонна муха. Еле руками шевелит.

Женщины громко рассмеялись, но ни Полина, ни Валерий даже не повернули в их сторону головы. Они по-прежнему не отрывали взгляда друг от друга, одновременно делая навстречу короткие шаги. Сойдясь, они еще некоторое время стояли молча, взявшись за руки. Потом губы их слились в долгом поцелуе.

Увидев сваленные в одну кучу металлические и стеклянные части установки, Валерий схватился за голову. «Будет чудо, если стекло осталось целым», – подумал он и первым делом решил отделить стекло от металла и сложить их отдельно. Работал он осторожно, стараясь не повредить стеклянные части оборудования. Закончив эту работу, Лера поставил рядом четыре деревянных ящика и накрыл их куском фанеры. Получился стол. Разложив на нем захваченную из правления документацию, молодой человек погрузился в чтение пояснительной записки и изучение чертежей.

Часы, которые Валерий с вечера забыл завести, остановились, и ориентироваться во времени он мог лишь по свету, с трудом пробивающемуся сквозь небольшое запыленное оконце. Меж тем, желудок подсказывал, что пришло время обеда.

– Пойду, попрошу кружку молока, – решил молодой человек, поднимаясь из-за стола, – должно же быть на ферме молоко.

Он шагнул к двери, но в этот момент она сама открылась и, к своему большому удивлению и еще большей радости, Лера увидел на пороге Полину. В руке молодая женщина держала хозяйственную сумку.

– Я тебе обед принесла, – смущенно улыбнулась Полина. Видимо, она очень спешила, потому что платок сполз ей на плечи, обнажив не только каштановые волосы, собранные в пучок на затылке, но и стройную, высокую шею. Лере вдруг безумно захотелось поцеловать эту шею. Он кивком головы пригласил Полину пройти в помещение и закрыл дверь, подперев ее черенком лопаты.

– Ты чо! – испугалась Полина, – на ферме же люди! Могут услышать.

– Пускай слышат, – прошептал Валерий, притягивая к себе молодую женщину и целуя ее шею, – пускай все знают, как я тебя люблю.

Полина продолжала стоять с сумкой в руке, а Валерий, начав с поцелуев шеи, спускался все ниже, расстегивая на Полине одежду и покрывая поцелуями обнаженное тело.

– Не надо там целовать! – простонала Полина, пытаясь удержать голову молодого человека, – я же не мылась!

– А мне так даже больше нравится! – в диком возбуждении прорычал Валерий и, подхватив Полину, повалил ее на импровизированный стол, поверх документов.

Скотник Тимофей Харитонов, пожилой человек шестидесяти семи лет, нес на вилах охапку сена для коровы Чернухи, когда до его слуха вдруг донесся женский крик. Тимофей остановился и прислушался. В течение следующих нескольких секунд тишину фермы нарушало лишь мерное почавкивание жующих жвачку стойловых коров. Скотник, посчитав, что крик ему померещился, решил продолжить свой путь, как снова услышал женский крик. Доносился он из складского помещения, имеющего общую стену с молочной фермой, но отдельный вход с улицы. Тимофей стряхнул сено с вил и, не расставаясь с инструментом, поспешил к выходу. Выйдя из фермы, он завернул за угол и осторожно приблизился к двери склада. Толкнув дверь, скотник, к удивлению, обнаружил, что она заперта изнутри. Тимофей приложил ухо к щели между дверью и косяком и напряг слух. Из помещения доносился приглушенный стон. Пожилой человек быстро, насколько позволяло здоровье, обежал склад и заглянул в окно. Но то ли из-за темноты внутри склада, то ли из-за запыленности оконного стекла, разглядеть, что делается в помещении, скотник не смог.

– Однако дело тут лихое вяжется, – вслух произнес Тимофей, – кажись, кого-то там жизни лишают.

Он опять обогнул склад и остановился возле дверей.

– А ну, открывай! – крикнул скотник и с силой ударил черенком вил в дверь, – открывай, а не то щас народ кликну!

Он отступил от двери на несколько шагов и выставил перед собой трезубец вил. Прошло около минуты, и скотник уже собирался повторить свою угрозу, когда дверь вдруг широко распахнулась, и на пороге появилась Полька Логинова.

– Поля?! – воскликнул удивленно пожилой человек, – ты чаво тут делаш?

– Обед я принесла. Вот, яму.

Полина кивнула на Валерия, выступившего из темноты склада. Не дав Тимофею опомниться, молодая женщина торопливо добавила:

– Ой, засиделась я тут чой-то. Домой пора идти, скотину кормить.

Она прошмыгнула мимо Харитонова, на ходу застегивая ватник.

– Я тебя провожу. Не желая оставаться с глазу на глаз со скотником, Валерий в два прыжка догнал подругу и взял ее под локоть.