Шрифт:
По дороге едет ПАЗик с черными полосами на бортах. В салоне женщины в черных платках, мужики в меховых шапках, венки, табуретки.
В проходе установлены два гроба. В них покачиваются на ухабах сестры Капустины. Челюсти у них подвязаны свитыми в веревки бинтами. Лица густо намазаны тональным кремом, из-под которого просвечивают царапины.
Капустина выцветшими глазами смотрит на гробики, на лица девочек с чуть приоткрытыми глазами.
На столе коробки вина.
Гришка в одежде и обуви сидит на кухне. Она сильно пьяная. Держится рукой за табуретку. Встает, идет по стеночке в комнату. Смотрит на пустой диван, на пустое кресло, на пустое всё…
Садится в проёме.
По дороге идет мужчина, который падал с велосипеда. Он в носках.
Гришка едет в электричке, пьет вино из коробки. Смотрит на окошко между вагонами. На лица пассажиров.
Вдруг встает и быстро идет по вагонам, почти бежит, бросая взгляды на пассажиров.
Парень с повязкой на голове и гипсом спускается по больничной лестнице в подвал. Под лестницей стоит каталка с накрытым простыней телом. Парень долго смотрит на него. Идет обратно.
Гришка стоит возле церкви, в которой их венчали. Купола горят на морозном солнце. У неё бардовые от вина губы.
Гробики установлены над ямами на брусья.
Капустина сидит на лавочке соседней могилы. Её придерживает плотная женщина. Капустина неотрывно смотрит на лица девочек.
Люди молчат и как будто не знают, что делать дальше.
Капустина смотрит. В какой-то момент ей начинает казаться, что из ноздрей девочек идёт пар.
ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ. Опускать надо, не май месяц…
КАПУСТИНА. Дышат…
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Да, Галенька, да… пар у них. Из тепла потому что… Нормально это.
КАПУСТИНА. Дак вы чё, дышат же.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Это не дышат, пар это у них…
КАПУСТИНА (встает). Вы чё делаете-то? Вы же живых тут хороните!
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Галя…
КАПУСТИНА. Вот ничего себе — законы у них! Сперва детей забираем, потом запросто живыми хороним. Да вы чё — пошутили что ли?
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА (пытается обнять Капустину). Галя…
МУЖИК В СОБАЧЬЕЙ ШАПКЕ. Мать, мать, мать, мать…
КАПУСТИНА. Да не надо меня трогать. Только зачем так-то? Не хотите детей отдавать, пусть в детдоме они будут. Или удочерят их пусть. А у меня между прочем им куклы лежат… Хоть бы подарить дали… Нет, они вон чё придумали — живыми хоронить!
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Галя, всё…
КАПУСТИНА. Подстроили всё главно. Авария. Не может никакой аварии быть. Уколов им наделали, что бы спали, чё я не поняла, думаете. Дура я вам, думаете? Ага.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Ну всё уже.
КАПУСТИНА. Ах как напугались-то. Правильно, бойтесь. Я щас до президента дойду. Всю вашу лавочку пересажу. Живыми они хоронят. Такого ни в одной стране нет. Чем кололи девок?
МУЖИК В СОБАЧЬЕЙ ШАПКЕ. Мать, прекрати.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Мужики, сделайте чё-нибудь… Истерика же у ней…
КАПУСТИНА. Кололи чём, отвечайте! Лица еще вон посекли… А я ж сразу не поверила. Морг арендовали — не прикопаешься. Подкупили всех. Дуру хотели из меня сделать? Главно живыми хоронят и все тут. И хоть бы хны. Совесть-то есть, нет. (Вдруг орёт.) Чём кололи?!!!!!! Кололи чем?!!!!! Кололи чем, говорю!!!!!
Хватает лопату.
Плотная женщина сзади валит её на снег. Держит за шею. Гладит голову. Трет снегом лицо.
Люди наваливаются.
КАПУСТИНА кричит: «Чем кололи?!!! Чем кололи?!!!»
Капустина в пуховике поверх рук сидит в холле столовой. Её опоясывает ремень. Шерстяные колготки спущены, обнажив белую ногу.
Рядом две женщины (плотная и, судя по лицу, её дочь) и врачиха. Женщины поддерживают Капустину. Врачиха собирает чемоданчик.
ВРАЧИХА. Ну всё, щас она такая пару часов будет, а потом валерьяночки или реланиум, если найдете. Ну или опять вызывайте — уколем.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Спасибо вам.
ВРАЧИХА. Угу.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Покушать не пойдете?
ВРАЧИХА. Нет, нет. Ехать надо.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Это да… Галь, а ты как себя чувствуешь? Лучше?
Капустина кивает.