Я увидел, что пятеро самых лучших пловцов бросило тяжелое оружие и нырнуло на дно. Готовясь к неизбежному нападению, набросил на шею перевязь с мечом в ножнах, и продолжал стрелять… Счет шел на каждое мгновение, врагов было еще много, их число сокращало только мужество и хладнокровие, с которым мы посылали стрелы…

Прошло ещё несколько мгновений. Казалось, что время замерло и бой продолжался, словно во сне, и этому не будет конца… Плывущие к нам враги, гибли, не способные пересечь какую-то таинственную черту ярдов в шесть, не более, но их останавливало не колдовство, а наше мужество и меткость, — никто из нас не промахнулся ни разу, только стрелы поредели в колчанах, осталось совсем немного… Но смертельная опасность была уж отведена, мы — пронзили опасность нашими стрелами…

Вот уж стражники на песчаном берегу добивали последних, потерявших надежду, бродяг…. На берегу умирали их предводители… А я ждал нападения на плот… Было ясно, что на нашем плоту могли спастись те пятеро, которые ускользнули от стрел… Но для того, чтобы спастись им надо перебить нас…

Плот чуть шелохнулся… За спиной у нас на него взобрались двое с кинжалами в руках… После стрельбы на свет, видно их было хуже, но я успел выстрелить в одного и смертельно ранил его в грудь… Лук пришлось бросить и схватиться за меч. Это было вовремя. Второй ловкач попытался схватить Инессу за горло и прикрыться ею, как щитом. Я шагнул в их сторону, ловя равновесие на плоту, и одним выпадом пронзил его открытый рот поверх нагого плеча моей любимой… Она смотрела на меня уверено и спокойно…, хотя стоило бы плоту качнуться, и колющий удар меча пронзил бы ей плечо…

— С тобой мне не страшно, — шепнула она, даже не взглянув на убитого. Все внимание нас было приковано к ожиданию внезапного нападения. С оборванцами в заводи было покончено… Но трое, видимо, улизнули от неминуемой смерти…

Опасность миновала… Мы взглянули друг на друга другими глазами и смущенно начали одеваться… Руки не слушались, тела были мокрыми, мы утешали дев, воющих от ужаса в воде и уговаривали их держаться за плот и обещали причалить к берегу. Веревку от якоря я обрубил ударом меча.

Одевшись, стали на весла и направили тяжелый плот к берегу… Не сговариваясь, мы с Михаэлем направились к нашему верному товарищу, — отдавшему за нас жизнь, не задумываясь ни на миг. С трудом подняли вдвоем мертвое тело верного пса и отнесли его под огромный вяз… Там я стал копать могилу подвернувшейся под руку секирой, Михаэль, как мог, помогал мне. Инесса стояла рядом и плакала…

Все женщины тоже плакали, слезы не просыхали в их глазах, когда они вместе с солдатами прибирали погибших для похорон. А простившихся с жизнью было много. Врагов же было столько, что никто не решался их сосчитать.

— Эти лесовики были не так просты — они следили за нами и ждали своего часа.., сказал капитан стражи, — если бы не ваш пес и плот, если бы не ваша меткая стрельба — лежать бы нам здесь вместо этого сброда…!

— Я доложу о вашей доблести, сынок, самому Блэквуду…, — обратился он к Михаэлю, показав на сраженного юношей бойца в окровавленном шлеме.

— Многих моих славных бойцов положил этот «Черный лесник». Так кличут его в лесах… Охотился я за ним… А получается — он охотился за нами… Хороши лучники в ополчении сэра Блэквуда! Слава!!!, — это он произносил уже громовым голосом, для всех, — над могилой нашего пса.

Мы простились с Дэвом молча. Его смерть и непрестанные опасности двух ночей, которые мы были вместе, — объединили нас, как годы жизни. Не сговариваясь, мы все трое обнялись и заплакали.

Солдаты принесли эль, чтобы выпить в честь погибших. Сержант выпил со всеми, помолчал, медленно прошел к повозке с бочкой и выбил у неё дно… Помрачнев, он сказал громко:

— Всегда я знал, что только дисциплина и мужество помогают выжить в нашем бранном деле. Мужество сегодня не изменило вам, но мы дорого заплатили за беспечность. Довольно пить, давайте хоронить мертвых!

Всю оставшуюся ночь мы рыли могилы и сооружали большой крест. А поутру сержант предложил нам место в лодке, мы перенесли туда наши пожитки, трофеи и щит, бросили наш верный плот, что был нашей крепостью, и заспешили на турнир.

До последнего мига, пока виден был берег нашей битвы, не спускали мы глаз с могилы Дэва!

— Прощай, мой верный друг, — подумал я,

— Обрел тебя, когда меня оставила одна женщина, и потерял, когда ты защищал другую, ту что мне так дорога… Не забуду тебя!

Утро мы встретили у стен замка. Он был грандиозен и неприступен… Его устроители предусмотрели все. Осажденные в нем могли поддерживать себя и ловлей рыбы, водой, запасами пищи в многочисленных хранилищах. С башен замка обстреливалась вся местность на подходах к реке. Метательные орудия и шесть требушет покрывали и гораздо более значительные расстояния. Несколько пушек занимали почетное место в башнях.

Замок был защитником всех поселений округи. И — местом оживленной торговли, развлечений и оплотом веры. Я всегда испытывал радость, касаясь могучих стен из тесанного камня, прогуливаясь по улицам нижнего города. Остров был велик. И не один год, еще отец сэра Блэквуда осуществлял подсыпку его берегов, расширяя границы своей твердыни… Сын успешно продолжил дело своего отца. Твердыня была прекрасно обустроена, замок был и красив и мощен одновременно. Его украсил новый костел в нижнем городе, выстроенный за последние семь лет. Витражи этого дома божьего были знамениты на всю округу — на них была изображена божья матерь с таким неподдельным мастерством, что только за тем, чтобы полюбоваться этим чудом, стоило совершить наше опасное путешествие.