Позднее П. П. Семёнов Тян—Шанский писал: «Образованный полковник Хоментовский при своих дарованиях был выдающимся человеком». Ф. М. Достоевский добавлял: «Человек превосходный, благороднейший». Петра Семенова он встретил очень приветливо, они быстро сошлись на лагерных Петергофских воспоминаниях.

Дальнейший путь Петра Семенова лежал в сторону западной оконечность Иссык—Куля. Это была предварительная, разведочная экспедиция. На восточной оконечности озера было неспокойно. Вследствие продолжительной и кровавой распри между двумя соседними племенами Сары багыш и Бугу, можно было наткнуться на многочисленные блуждающие конные барымты той или иной стороны.

Экспедиция была снаряжена в два дня. В свое распоряжение Петр Семенов получил десять конвойных казаков, двух казахов–проводников, трех вьючных лошадей и верблюдов. Второго сентября тронулись в путь. На другой день произошла неприятность. Из густых зарослей арчи вспугнули двух тигров. Казаки–охотники решили их выследить. Один из тигров из засады набросился на казака. Его отбили у тигра покалеченным и срочно вернули в Верный. Там, в госпитале, ему пришлось отнять руку.

Опуская все подробности интересного пути, остановимся на том, что восьмого сентября перед Петром Семеновым открылся замечательный вид на Иссык—Куль. С юга синяя гладь озера была замкнута непрерывной цепью снежных исполинов Терскей—Алатау, стоявшего крутой стеной. Снежные вершины, которыми он был увенчан, образовали нигде не прерывающуюся гряду, а так как основания их, за дальностью скрывались за горизонтом, то снежные вершины казались выходящими прямо из темно–синих вод.

На следующий день экспедиция спустилась к озеру. Вот как описывает свою первую встречу с Иссык—Кулем Петр Семенов: «Вода озера на вид была прекрасна по своей прозрачности и светло–голубому цвету, но она была солоновата и не пригодна для питья. На западе озеро казалось беспредельным. На северной стороне виднелись красивые бухты. Островов на озере не было. Мы дошли до Иссык—Куля в 4 часа пополудни и охотно остались бы здесь до следующего дня, но ночевать на берегу озера было бы слишком опасно. О приходе нашем на Иссык—Куль могли уже знать киргизы, утром мы уже видели издали одного всадника. Всякая барымта заметила бы наши огни. Поэтому решено было не оставаться здесь на ночлег, а направиться к прежней стоянке и затем вернуться в Верный». Шестнадцатого сентября экспедиция благополучно вернулась в Верный. Позднее, в пору моей молодости, путь из проделанный Петром Семёновым из Верного на Иссык—Куль станет туристическим маршрутом.

Хоментовский очень обрадовался возвращению Петра Семенова, тем более, что в его отсутствие произошли важные события. Отношения на юго–западе с соседними киргизским племенем сарыбагышей были натянутыми, и они продолжали свои хищнические набеги (барымта) на еще недостаточно прочно укрепленный Заилийский край. В особенности вывело из себя Хоментовского разграбление русского торгового каравана неподалеку от Верного, шедшего в Ташкент, а также непрекращающаяся киргизская «барымта», направленная против российских подданных — казахов Большой орды.

Отважный Хоментовский быстро решился дать адекватный ответ. Он предпринял поход на сарыбагышские аулы в Чуйской долине, с целью «расчебарить» их, то есть отнять у них табуны и стада для компенсации казахских убытков. Отряд Хоментовского состоял из трех сотен казаков, одной роты пехоты, посаженной на лошадей, казахов Большой орды, двух горных пушек и нескольких ракетных станков. Отряд благополучно спустился в долину реки Чу, ниже кокандского укрепления Токмак. Здесь, на кочевьях, он застал киргизов, разгромил их аулы, овладел их табунами и стадами и отправился в обратный путь. Киргизы, вначале бежавшие, собрались в огромном количестве и бросались в атаку на растянувшийся отряд Хоментовского, при этом часть раненых, попавших им под руку, были изрублены на куски. Подобное зверство сарыбагышей проявилось по отношению к мирным, беззащитным русским крестьянам через 60 лет, во время восстания 1916 года.

В ответ ракетные станки, пушки и огонь казаков нанесли сарыбагышам большие потери. Потери отряда, вместе с тяжелоранеными, составили 17 человек. Этот молниеносный поход Хоментовского произвел очень сильное впечатление на сарыбагышей, но так и не изменил их натуру.

Для Петра Семенова главной целью экспедиции на Иссык—Куль было установить существующее соотношение между озером и рекой Чу, на западной оконечности Иссык—Куля. Не откладывая, он решился на экспедицию теперь уже по Боомскому ущелью и реке Чу, на западную оконечность Иссык—Куля с возвращением в Верный через известные теперь ему проходы Заилийского Алатау.

Каким же надо было обладать мужеством, чтобы решиться на этот поход по горячим следам Хоментовского, по почти бездорожному Боомскому ущелью, в котором можно было встретиться с озлобленными врагами, хотя большая часть из них, как оказалось, поспешно откочевала на Иссык—Куль.

Двадцать первого сентября экспедиция в составе 90 казаков, двух казахов–проводников и 20 вьючных лошадей двинулась в путь вдоль подножья Заилийского Алатау. Проехали верст сорок, как вдруг вдали послышались отчаянные крики, взывавшие о помощи — киргизская «барымта» грабила небольшой узбекский караван, который шел в Верный. Когда казаки прискакали на помощь каравану — сарыбагыши успели сбежать. Погоня была безуспешной.

Двадцать шестого сентября вечером экспедиция Петра Семенова незамеченная и без приключений вошла в дикое Боомское ущелье. Об этом он писал: «Когда мы вошли в ущелье, оно довольно скоро сузилось так, что по правому берегу Чу, на котором мы находились, следовать было невозможно, потому что каменные утесы громадной высоты опускались в реку совершенно отвесно. Мы вынуждены были перейти вброд бурное течение реки на левый берег, но затем такое же препятствие заставило нас перейти опять на правый берег. Движение вперед было до крайности затруднено тем, что наша тропинка не могла следовать непрерывно вдоль берега Чу, приходилось подниматься на боковые стены этого каменного коридора, по опасным тропинкам, обходящим сверху отвесные обрывы. Мы совершали эти обходы пешком, ведя в поводу своих лошадей, развьючивая вьючных лошадей и перенося вьюки на руках. Кое–где вместо этих обходов мы шли вброд у подошвы обрыва, против бурного течения реки, с ежеминутной опасностью для каждого из нас быть снесенным ее бешеным течением». Таким было Боомское ущелье и река Чу, в 1857 году.