В ближайшие недели мы внимательнее присмотримся к этим людям, а также ко многим из их современников, так как мы попытаемся определить, как и почему зародилась «контркультура» молодёжи 1960-х годов. По данным практически всех источников, которые я перечитал, это была, по сути, спонтанная, естественная реакция на войну в Юго-Восточной Азии и преобладающие социальные условия того времени. «Теоретики заговора», конечно, часто высказывали мнение, что то, что начиналось как неподдельное движение, было в какой-то момент кооптировано и размыто спецоперацией, такой как КОИНТЕЛПРО. [17] Например, были написаны целые книги в которых изучалось, как предположительно добродетельные музыканты подвергались преследованиям ФБР и/или избивались ЦРУ.

Здесь мы, как вы уже, без сомнений, догадались, предпримем совершенно иной подход. Вопрос, ответ на который мы будем искать, вызывает более глубокое беспокойство: «Что если сами музыканты (и многие другие лидеры и основатели „движения“) были точно такой же частью разведывательного сообщества, как и люди, которые якобы преследовали их?» Что если, другими словами, вся молодёжная культура 1960-х годов была создана не в качестве основополагающего вызова для статус-кво, но как циничное упражнение по дискредитации и маргинализации начинающегося антивоенного движения и создания фальшивой оппозиции, которой можно легко управлять и вводить в заблуждение? А что если преследования, которым подвергались эти люди, были, в основном, разыгранным спектаклем, разработанным для предоставления лидерам антикультуры некоторого количества столь необходимого «уличного кредита доверия»? Что если, на самом деле, они почти все играли в одной команде?

Вероятно, мне следует упомянуть, что, вопреки распространённому мнению, движение «хиппи/детей цветов» не было синонимом антивоенного движения. Конечно, с течением времени, произошо значительное наложение этих двух «движений». И средства массовой информации, по обыкновению, во всю старались изобразить поколение «власти цветов» в качестве факелоносцев антивоенного движения — потому что, в конце концов, разношёрстную группу немытых, обколотых длинноволосиков, носящих цветы и символы мира, было гораздо легче маргинализировать, чем, скажем, группу уважаемых профессоров колледжа и их обеспокоенных студентов. Реальность, однако, такова, что антивоенное движение уже шло полным ходом, до того как первые начинающие «хиппи» прибыли в Лорел каньон. Первый диспут-семинар о войне во Вьетнаме состоялся в кампусе Мичиганского университета в марте 1965 года. Первый организованный марш на Вашингтон произошёл всего лишь несколько недель спустя. Разумеется, «хиппи» не принимали участие ни в одном из этих мероприятий. Эта «проблема» вскорости будет исправлена. И антивоенные массы, во всяком случае, те, кто серьёзно относился к прекращению кровопролития во Вьетнаме, будут не очень довольны.

Как писал Барри Майлз в подарочном издании книги «Хиппи», некоторые хиппи участвовали в антивоенных протестах, «особенно после бесчинств пoлиции Чикаго в 1968 году, когда многие люди получили ранения, но в целом активисты движения смотрели на хиппи с презрением». Питер Койот, озвучивая документальный фильм «Хиппи» на канале «История», добавил, что «некоторые левые даже предположили, что хиппи были результатом заговора ЦРУ с целью нейтрализовать антивоенное движение с помощью ЛСД, превращая потенциальных протестующих в эгоцентричных самолюбователей». Однажды раздражённый Эбби Хоффман [18] описал сцену, какой он её запомнил: «Все эти активисты, ну вы понимаете, радикалы из Беркли, Белые Пантеры ... все пытаются остановить войну и изменить ситуацию к лучшему. И затем нас затопили все эти „дети цветов“, которых тянуло на наркотики и секс. Откуда, чёрт возьми, взялись хиппи?!»

Как выяснилось, они пришли, по крайней мере изначально, из довольно уединённого, изолированного, в значительной степени замкнутого района Лос-Анджелеса, известного как Лорел каньон (в отличие от других каньонов, рассекающих холмы Голливуда, в Лорел каньоне имеется свой продовольственный магазин, почти знаменитый сельский магазин Лорел каньона; свой гастроном и собственная начальная школа, школа Уандерленд, собственные бутики и салоны, и, в последние годы, свой собственный перепрограммирующий реабилитационный центр знаменитостей, названный, как вы уже, наверное, догадались, Уандерленд центр. Во время своего расцвета в каньоне даже была своя управляющая компания «Лукаут менаджмент» для управления талантом. В одно время здесь даже была своя газета.)

Прежде чем углубиться в дальнейшее повествование, я должен сказать, что проведение этого исследования не было для меня лёгким делом, прежде всего потому, что с тех пор как я себя помню, я был горячим поклонником музыки и культуры 1960-х годов. Хотя я родился в 1960 году и поэтому не достиг, так сказать, зрелости до 70-х, я всегда чувствовал, что был ограблен, будучи лишён возможности воочию наблюдать эпоху, в которую я, безусловно, был предназначен жить. Во время моего обучения в средней школе и колледже, в то время как мои сверстники были в основном увлечены корпоративным безликим роком (такими группами как Journey, Форинэр, Канзас, Бостон и т.д.) и, что возможно ещё хуже, двойным ужасом Новой Волны и музыки Диско, я преданно крутил мои альбомы Хендрикса, Джоплин и Дорз (которые я до сих пор храню в оригинальной виниловой версии, или, скорее, их хранит моя старшая дочь), а моя цветомузыкальная приставка (помните такие?) конкурировала с ультрафиолетовым светом и со стробоскопом. Я отращивал длинные волосы много дольше того возраста, когда их следует обрезать. Возможно даже, что я нанизал бусины в дверной проём моей комнаты, но не исключено, что я путаю мою жизнь с жизнью Грега Брейди, [19] который, как мы все помним, однажды переоборудовал домашний офис своего отца в клёвое холостяцкое обиталище.

Так или иначе ... как я, наверное, уже неоднократно упоминал, одним из наиболее сложных аспектов этого моего путешествия, в котором я находился на протяжении последнего десятилетия или около того, было наблюдать, как многие из моих прежних кумиров и наставников оказывались на обочине дороги, когда становилось всё более и более ясно, что люди, которых я когда-то считал хорошими парнями, на самом деле были чем-то совершенно иным нежели казались. Вполне естественно, что первым пал истеблишмент — политики, которых я когда-то, довольно глупо, уважал как людей в рамках системы борющихся за справедливое дело для достижения реальных перемен. Хотя сейчас мне больно в этом признаться, было время, когда я восхищался такими как (ей-богу!) Джордж МакГоверн [20] и Джимми Картер, [21] а также (ой, извините на секундочку, меня, кажется, сейчас немного стошнило) калифорнийскими политиками Томом Хейденом [22] и Джерри Брауном. [23] Я даже возлагал большие надежды на (как много лет назад, и я действительно печатно признаюсь в этом!?) честолюбивого «Первого джентльмена» [24] Билла Клинтона.

Кстати, так как я уже упоминал «Губернатора лунный луч» Джерри Брауна, я должен теперь немного отвлечься — и мы все знаем, как я не люблю, когда это происходит. Но как на грех, Джерри Браун, как ни странно, давно проживает в местечке под названием Лорел каньон. Как возможно помнят читатели книги «Запрограммированный на убийство» (Programmed to Kill), Браун жил на Уандерленд авеню, всего в нескольких домах от Уандерленд авеню 8763, печально известного как место убийства «четырёх на полу», [25] которое рассматривается седовласыми детективами Лос-Анджелеса как наиболее кровавое и жестокое массовое убийство в, и без того кровавой, истории города (кстати, если вам посчастливится, посмотрите «Уандерленд» с Вэлом Килмером в следующий раз, как фильм появится в программе вашего кабельного телевидения; по голливудским меркам достаточно точный пересказ преступления, и к тому же довольно приличный фильм).