А, глаза б мои его не видели… Монк, виски мне.

Монк. Хватит с тебя, Леона.

Леона. Уже первый час, Монк, годовщина смерти моего братика позади, не волнуйся, со мной проблем не будет. (Подходит к стойке.) …Ужасно жалко себя было.

Специальный прожектор освещает отрешенное и заплаканное лицо Вайлет.

…У нее какая-то магия в руках.

Вайлет. «Пожар всемирный мне ни к че-ему».

Стив. «Пожар всемирный мне ни к че-ему».

Вайлет. Больше всего я старые песни люблю. Попробую напеть одну — еще мама помогла мне ее разучить.

Леона. Еще чего выдумала. Ее — что рядом с розой, что рядом с кактусом на спину положить, — все без разницы.

Билл подходит к стойке и берет банку с пивом.

По-моему, тебе безразлично, что я сегодня уезжаю.

Билл пожимает плечами и направляется к стоящему в глубине сцены столу.

А ведь я настроена серьезно. (Подсаживается к его столу.) Опытная косметичка с большим стажем везде себе работу найдет.

Билл. Судя по твоей собственной внешности, этого не скажешь.

Леона. Это все мелочи, главное, что я свое ремесло знаю и умею с людьми обращаться… и могу сама себе на жизнь заработать. Как только приезжаю в новый город, сразу же начинаю листать желтые страницы телефонного справочника и выбираю косметический салон поближе к моей стоянке. Прихожу я в салон и предлагаю свои услуги — пару дней работаю бесплатно. А через два дня я уже на коне и диктую свои условия: пятьдесят процентов с выручки плюс чаевые, само собой. Их устраивает и моя работа, и мой характер, и мое обращение с клиентами. Скучать уж я им не даю.

Билл. С тобой не соскучишься, это точно.

Леона. …Есть, конечно, что вспомнить, было у нас кое-что приятное, особенно когда просыпаешься среди ночи, свешиваешься с верхней койки и смотришь, как ты дрыхнешь на нижней.

Билл садится за другой стол.

Леона(громко, на весь бар). Да-да, на нижнюю заваливался. Напьется вдрызг — и на верхнюю койку только с краном его уложишь. Уступаешь ему тогда нижнюю, а сама на верхнюю перебираешься.

Билл. Как будто сама вдрызг не напивалась. Скажешь, нет?

Леона. Я как очнусь с перепоя — так или на стуле, или на полу окажусь, да-да, ты считаешь, что мое место на полу. Иной раз даже наступал на меня, как на тряпку или таракана. Ты ведь эгоист до мозга костей. Поменял десяток женщин так и возомнил о себе бог знает что, решил, что не такой, как все. Что-то в тебе, пожалуй, есть, но ты не лучше всех, малыш. Вот брошу все и умчусь в ночь, туман не туман, и буду переживать за тебя, но только потому, что ты так и не собираешься взрослеть, ведь тебе же будет хуже, взрослеть-то рано или поздно придется… Я же тебя любила! Но нюни распускать себе не позволю. Это просто усталость меня до слез довела.

Вайлет переживает за Леону, на лице ее появляются слезы.

Вайлет. Билл, встань и попрощайся с Леоной. Она же одинокая, у нее никого в этом мире нет.

Леона. Я в дружбе со всем миром, а Маккоркл пусть себе сидит как сидел, раз ему так трудно со стула свой зад приподнять. А насчет одиночества я вам вот что скажу, голубчики вы мои, все мы — от матери рожденные — одиноки, еще с утробы… Ну вот, я и на новом месте: чтоб одной в своем доме на колесах не скучать, подыскиваю себе кого-нибудь, да приглядываю какое-нибудь заведение, чтоб вечера коротать, две-три, да, две-три недели на это и уходит. Первые недели очень тяжело, ужасно обратно тянет, надо только перетерпеть, все равно найду, с кем за бутылочкой время провести и даже заведу себе… друзей…

Фигура ее освещается. Засунув руки в карманы, выходит на авансцену. Для пущей убедительности понижает голос и становится серьезной.

И вот, в один прекрасный момент происходит чудо. Я вдруг чувствую, что никакого зла на своих старых знакомых не держу, оно исчезает, улетучивается из памяти, а остаются только приятные воспоминания. Вспоминаю, например, их лица во время сна и… Жизнь! Жизнь! Я никогда не говорила «подумаешь», только «Жизнь», — что бы со мной ни случалось, я ее воспевала, как Бога, потому что хлебнула в жизни всякого, и перемен… не боюсь.