— Это была ошибка.

— Ошибка. — Де Франко обнаружил, что руки у него трясутся. Нет. Не повышать голоса. Не выходить из себя. («Будь самим собой, малыш». Снисходительно. Полковник знала, что это ему совсем не по зубам. И он знал.) — Разве большинство войн — не ошибки?

— Ты так считаешь?

— Если это ошибка, разве мы не можем положить ей конец? — Он ощущал внимание незримых слушателей, дипломатов, ученых — он, спецагент, ведет разговор с эльфийским переговорщиком и все портит, запарывает все дело. («Будь самим собой». Полковник сошла с ума, эльф тоже, война и весь мир тоже, а он отчаянно продирался вперед, пробуя то хитрость, то карикатурную бесхитростность на дипломате, для которого первая шита такими же белыми нитками, как и вторая.) — Понимаешь, все, что нужно сделать, это сказать «хватит», и можно немедленно остановить стрельбу, свернуть все это, а потом начинать разговоры о том, как нам все уладить. Ты говоришь, что ты за тем и пришел. Ты пришел по адресу. Все, что тебе нужно сделать, это убедить ваших остановиться. Они же там убивают друг друга, ты знаешь это? Ты пришел сюда договориться о мире. А они наседают на нас по всему фронту. Я только что узнал, что потерял друга. Одному богу известно, что там теперь. Это глупо. Если можешь остановить это, так останови.

— Я расскажу тебе, что такое мир по-нашему. — Эльф безмятежно поднял лицо, развел руками. — Здесь ведь есть камера, верно? По меньшей мере, микрофон. Они слушают.

— Да. У них есть камера и микрофон. Я уверен, что слушают.

— Но именно твое лицо я вижу. Твое лицо для меня — все человеческие лица. Они могут слушать, но говорю я с тобой. Только с тобой. И это и есть мир по-нашему. Война прекратится, мы снова построим корабли и выйдем в космос, и не будем больше враждовать. Ошибки больше не будет. Вот мир, какого я хочу.

— Так как нам его добиться? — («Будь самим собой, малыш». Де Франко отступился от себя. «Не смотри на кожу, не смотри на инопланетное лицо, просто говори, говори, как будто с человеком, не беспокойся о протоколах. Давай, малыш».) — Как нам остановить войну?

— Я же сказал. Они слышали.

— Да. Они слышали.

— У них есть два дня, чтобы заключить мир.

У Де Франко вспотели ладони. Он стиснул пальцы на сиденье стула.

— А что будет потом?

— Я умру. Война продолжится.

(«Боже, что теперь-то мне делать, что говорить? Как далеко я могу зайти?»)

— Послушай, ты не понимаешь, сколько времени уходит у нас на то, чтобы принять решение. Нам понадобится куда больше, нежели два дня. Они же умирают там, твой народ гибнет на наших рубежах, и все это напрасно. Останови это. Поговори с ними. Скажи им, что мы готовим переговоры. Прекрати это.

Щелочки глаз моргнули, оставаясь в своей буддоподобной задумчивости, устремленные в бесконечность.

— Де Франко, придется заплатить.

(«Думай, Де Франко, думай. Задавай правильные вопросы».)

— Что заплатить? От чьего имени ты говоришь? От имени всех вас? Города? Района?

— Одного мира будет достаточно для вас — нет? Вы уйдете. Вы сниметесь, и мы не увидим друг друга до тех пор, пока мы снова не отстроим корабли. Вы начнете уходить — как только мой мир настанет.

— Отстроите корабли, ну надо же. И снова нападете на нас?

— Нет. Война — ошибка. Другой войны не будет. Одной достаточно.

— Но все согласятся?

— Все согласны. Я назову тебе мое настоящее имя. Анган. Анган Анассиди. Мне сорок один год. У меня есть сын по имени Агаита, дочь по имени Сайиди, я появился на свет в городке Даогисши, он теперь сгорел. Мою жену зовут Ллаотай Сохайль, она родилась в том городе, где мы живем сейчас. У моей жены я единственный муж. Моему сыну двенадцать, дочери — девять. Сейчас они живут в городе только с моей женой и моими и ее родителями. — Голос эльфа обрел неуловимую музыкальность, когда он произносил имена, и она исчезла не сразу, делая неразборчивыми слова человеческого языка. — Я написал… я сказал им, что все им напишу. Я умею писать на вашем языке.

— Кому сказал?

— Людям, которые спрашивали меня. Я записал все.

Де Франко смотрел на эльфа, на лицо, безупречное и бесстрастное, как у статуи.

— Кажется, я тебя не понимаю. Я запутался. Мы говорим о фронте. Мы говорим о том, что твоя жена и дети могут быть в опасности, так? О том, что моих друзей, может быть, сейчас убивают. О падающих снарядах и подрывающихся людях. Мы можем что-нибудь с этим сделать?

— Я здесь для того, чтобы заключить мир. Я — саитас. Дар тебе. Я — плата.

Де Франко захлопал глазами и покачал головой.

— Плата? Кажется, я этого не понимаю.

Долго было тихо.

— Убей меня, — сказал эльф. — Затем я и пришел. Чтобы стать последним погибшим. Саитасом. Чтобы стереть ошибку.

— Черт, нет. Нет. Мы не расстреляем тебя. Послушай, эльф, мы только хотим положить конец войне. Нам не нужна твоя жизнь. Никто не хочет тебя убивать.

— Де Франко, у нас не осталось больше ресурсов. Мы хотим мира.

— И мы тоже. Послушай, мы просто заключим соглашение — соглашение, понимаешь?