Тем не менее благодаря широкой пропаганде, проводимой «патриотами», «Влесова книга» становилась все более популярной. Дело доходило до того, что панегирическую статью о ней опубликовала либеральная газета «Московский комсомолец» (Гореславский 1996б), а посвященная ей передача транслировалась по патриотическому телевизионному каналу «Московия» (25 ноября 1997 г.). Среди «патриотов» циркулируют видеокасеты с фильмами «Тайна Влесовой книги», «Тайна славян» и «Аркаим – город ариев».

Аргументы специалистов, среди которых были и такой непререкаемый авторитет, как академик Д. С. Лихачев (1988), и один из крупнейших знатоков Древней Руси академик В. Л. Янин (Преловская 1998), демонстрировавших поддельный характер «Влесовой книги», вызывают некоторое замешательство в стане ее любителей. И Асов с горечью замечает, что российские славяноведы его не поддерживают (Асов 2008б: 11, 34).

Столкнувшись с однозначно негативной реакцией специалистов, одни из энтузиастов, признавая истинной основную канву рассмотренной выше этногенетической версии происхождения славян, стремятся соблюсти хотя бы внешнюю объективность и соглашаются с тем, что автором «Влесовой книги» мог быть Миролюбов, использовавший при этом свои юношеские впечатления от знакомства с некоторыми гуцульскими обычаями, в частности с их техникой письма на дощечках (Белякова 1990; Сперанский 1996: 45–48). Другие, как самодеятельный историк В. В. Грицков 74 , стараются всеми силами принизить таланты Миролюбова и заявляют о том, что он ни при каких условиях не был способен на изготовление «древних» текстов. В то же время они не склонны доверять ему на слово и подозревают, что он держал в руках не оригинальные дощечки, а рукопись, скомпонованную поколениями переписчиков (Грицков 1992; 1993). Наконец, омский неоязычник В. М. Демин, широко прибегающий к «Влесовой книге» для доказательства своих фантастических построений на «арийскую тему», проговаривается и пишет о ее «составителях», уважительно называя их «родоначальниками русской исторической школы» (Демин В. М. 1998: 62).

Примечательно, что «Влесова книга» была признана фальсификацией таким видным представителем русского национального движения, как А. М. Иванов (Скуратов). Получив историческое образование, он, похоже, был в свое время немало шокирован популярностью «Влесовой книги» среди своих соратников. Их аргумент о том, что «книга работает на нас», его не убеждал, и он, подобно Николаю II, полагал, что нельзя делать чистое дело грязными руками. «Если мы ставим перед собой великую задачу национального возрождения, то как можно это святое дело основывать на заведомой лжи?» – вопрошал он (Иванов (Скуратов) 1995: 13–14; 2007: 27) 75 . Аналогичной позиции придерживались и некоторые профессиональные историки, известные своей почвеннической позицией, но не желавшие жертвовать во имя ее своим научным авторитетом. Им «Влесова книга» вовсе не казалась соблазнительным историческим источником (Кузьмин 1995; Фроянов 2004). Между тем их голоса потонули в мощном хоре любителей «русской доистории».

Читателя вряд ли удивит, что среди ярых защитников аутентичности «Влесовой книги» оказывается и бывший геолог Г. Гриневич, занявшийся в середине 1970-х гг. «лингвистикой». «Проведя самостоятельное исследование», он заявил, что речь идет о «подлинной книге IX в.» (Гриневич 1994а). Новгородский профессор П. М. Золин, уходя от содержательного анализа аргументов оппонентов, пытается уличить их в нарочитом пренебрежении славяно-русскими древностями (Кандыба, Золин 1997б: 142–143). Омский любитель «Влесовой книги» Н. Слатин всеми силами старается опровергнуть доводы ученых, в частности упрекая их в отсутствии патриотизма (Демин, Лазарев, Слатин 2004: 356–358, 398–400). Наконец, вышеупомянутый энтузиаст «Влесовой книги» А. И. Асов отметает с порога все аргументы специалистов, прибегая для этого к столь же гнусным, как и безосновательным намекам на якобы имевшие место их связи с КГБ (Асов 1994б: 241–242). Кстати, попытки заменить убедительные доводы идеологическими обвинениями показывают, что таких доводов у защитников «Влесовой книги» попросту нет.

Под тяжестью научных аргументов даже Асов вынужден признать, что «Влесова книга» содержит легенды, которые «надо исследовать с религиоведческой точки зрения, а не анализировать их как конкретную историю» (Асов 1994б: 253). Этот аргумент явно заимствован Асовым из немецкой почвеннической и оккультной литературы, сознательно отказывавшейся от научных методов исследования далекого прошлого и предпочитавшей всецело полагаться на интуицию и «откровение» (об этом см.: Mosse 1966: 72–74) 76 . Кстати, руководительница Всемирного теософского общества Анни Безант, говоря о священных книгах разных религий, писала, что «только ученые могут определять их историческую подлинность, но, с другой стороны, только духовный человек может судить об их вдохновенном значении» (Безант 1994: 184. О ней см.: Никанорова 2007). Но ведь и сам Асов, и его единомышленники широко используют «Влесову книгу» именно как исторический источник по истории древних славян! При этом они, кстати, не берут в расчет тот известный специалистам факт, что мышление людей догосударственной эпохи не знало таких понятий, как народ, этнос, и в принципе не могло оперировать такими широкими социальными и географическими категориями, которые содержатся в тексте «Влесовой книги». Мало того, «Влесова книга» является несообразностью и с историко-эстетической точки зрения (Пилюгина, Любимова 1988).

Как бы то ни было, ни публичные разоблачения, ни профессиональные экспертизы 77 не останавливают многих неоязычников, истово верующих в аутентичность «Влесовой книги». В течение последних 25 лет она усиленно популяризировалась рядом патриотических периодических изданий как единственная неведомо как сохранившаяся дохристианская летопись. С конца 1992 г. «Влесову книгу» усиленно пропагандировали общероссийские журналы «Наука и религия» (тираж в начале 1990-х гг. – 30–55 тыс., но в 1997 г. – 20–25 тыс., в 2000–2010 гг. – 20 тыс.) и «Чудеса и приключения» (тираж в 1990-х гг. – 20–30 тыс., в начале 2000-х гг. – 23 тыс.). Начиная с 1995 г. те же идеи подхватил другой общероссийский научно-популярный журнал «Свет. Природа и человек», предназначенный для всех стран СНГ (его тираж падал от 21–26 тыс. экз. в 1995 г. до 16–19 тыс. в 1997 г., 13–16 тыс. в 2002–2003 гг. и 5 тыс. в 2010 г.). В 1990-х гг. «Влесова книга» стала популярным и едва ли не центральным сюжетом художественной литературы в стиле фэнтези.

Асову удалось уже более двадцати раз издать «Влесову книгу»: «Русские веды» (М.: Наука и религия, 1992, 50 тыс. экз.), «Велесова книга» (М.: Менеджер, 1994, 5 тыс. экз.), «Книга Велеса» (М.: Наука и религия, 1997, 8 тыс. экз.), «Книга Велеса» (СПб.: Политехника, 2000, 3 тыс. экз.), «Свято-Русские Веды. Книга Велеса» (М.: ФАИР-Пресс, 2001, 5 тыс. экз.). В начале 2000-х гг. это произведение было несколько раз переиздано «ФАИР-Пресс». В итоге, как с гордостью сообщает Асов, «Влесова книга» вышла общим тиражом 0,5 млн экземпляров (Асов 2008б: 9, 31).

Всего этого ему недостаточно, и он пошел еще дальше, сделав попытку самостоятельно создать нечто вроде славяно-русского Ветхого Завета, взяв за основу индийскую ведическую литературу, русский фольклор, «Влесову книгу» и фантазии писателя-патриота В. Щербакова (Звездная книга 1996). Это свое произведение под названием «Звездная книга» он представляет читателю как «полный свод Изначальных Вед», «источник по древней вере славян» (Асов 1998д: 11). Он на этом не останавливается и публикует книгу за книгой, популяризирующие современный миф о «славянах-ариях» и Северной прародине, основанный все на той же «Влесовой книге» и других вымыслах (Асов 1998д; 1999а; 1999б; 2000 г; 2001б).