То же почти говорит английский лорд Мильнер в своем письме от декабря 1918 г. к одному английскому корреспонденту: «Вы спрашиваете, какое право имеем мы посылать наши войска для вмешательства во внутренние дела России и сколько времени это будет продолжаться после заключения перемирия? Ваш вопрос показывает, что вы ошибочно понимаете факт и деятельность английского правительства. Мы хотели как нельзя дольше воздержаться от вмешательства в дела России. Но мы имели нравственную обязанность спасти чехословаков [2] , и была срочная военная необходимость помешать обширным провинциям России, боровшимся против большевиков, быть захваченными большевиками и тем устранить возможность передачи ресурсов Германии. Я не говорю уже об огромных военных запасах, нам принадлежащих и находившихся во Владивостоке и Архангельске, которые большевики хотели передать Германии. Наше вмешательство увенчалось успехом. Чехословаки были спасены от истребления. Ресурсы Сибири и Украины не попали в руки неприятеля, и мы помешали, чтобы южные порты России сделались базами германских подводных лодок. Вот те наши результаты, которые помогли поражению Германии» (см. «Journal de Geneve», 20.12.1918 г., Лондон, 19.12.1918).

Были, однако, и правдивые англичане, как автор книги «Правда об интервенции в России» («The truth of the intervention in Russia», Bern, Promachos House, 1918) Филипп Прайс, который, между прочим, говорит в ней: «Как человек, проживший эти четыре года в России и видевший страдания русского народа, я категорически заявляю, что анархия и голод, теперь (в 1919 г.) царящие в России, суть последствия преднамеренной работы европейских правительств, и в этом отношении английское правительство, а равно и германское вели себя, как коршуны одной и той же стаи, и то что Германия делала на Украине, Англия делала то же самое в Сибири и к востоку от Волги».

Вышеприведенные разъяснения руководителей английской политики министров Черчилля и Мильнера, делаемые не в тиши дипломатических кабинетов, а опубликованные в газетах и притом в период операций наших белых армий, ясно показывают, насколько убого была поставлена у нас политическая разведка.

Для уяснения истинных причин помощи противобольшевистским армиям со стороны наших союзников не надо было даже иметь дорогостоящей тайной агентуры, а лишь только систематически читать иностранные газеты. Уяснив же причины, можно было должным образом использовать выигрышность своего военно-политического положения. В самом деле, антибольшевистские армии нужнее были нашим союзникам, чем последние нам. В этой недооценке себя и заключается кардинальный недочет политической разведки антибольшевистских армий. Для суждения об удовлетворительной постановке в Германии тайной политической разведки в мирное время может служить секретный отчет о военной игре офицеров Генерального штаба 1905 г., веденной графом Шлиффеном. Политическая обстановка в ней очень близка к той, что имела место в Великую войну. Тогда уже считалось, что Италия, как член Тройственного союза, не выступит на его стороне, а будет соблюдать нейтралитет. Таковой же нейтралитет, но благожелательный по отношению к Германии будет блюсти и Бельгия. Англия не только будет на стороне России и Франции, но даже пошлет свои три корпуса на континент. Но чего не предвидела германская политическая разведка – это того, что английская пропаганда в Великую войну поднимет против Тройственного союза почти весь мир, и даже С. А. С. Штаты откажутся от своей формулы Монроэ – о невмешательстве в неамериканские дела. Не предвидела германская политическая разведка также и того, что затяжная война и физическое истощение германского народа как следствие блокады нашими союзниками приведут к революции в стране и к крушению трех серединных европейских монархий.

Еще менее того она была осведомлена о вреде большевизма для себя самой, направляя в Россию агентов с Лениным во главе, памятуя, казалось бы, мудрое правило, что на войне не все средства хороши. Будь германская политическая разведка накануне Великой войны на должной высоте и знай немцы приблизительные последствия ее, никогда они не начали бы ее с таким легким сердцем.

Да и победительница – Англия, руководившая политической разведкой держав Согласия, результатом чего и было крушение серединных империй, никак тоже не предполагала, что через 20 лет после того она сама покатится в пропасть по наклонной плоскости и ее политические деятели не раз упрекнут близорукость своей политики, особенно в период стояния у власти Ллойда Джорджа, разрушившей императорскую Россию – необходимейший фактор мира на азиатском континенте. И чем ближе будет закат английской мощи в Индии и Австралии, тем сильнее будет ее разочарование в дальновидности своих политиков времен Великой войны.

В этом отношении была права английская газета «Morning Post», еще 13 августа 1918 г. писавшая: «Наши политические деятели, которые поддерживали революцию и даже большевизм, нанесли английским интересам в России непоправимый ущерб» (Н. Е. Муров. Плоды народовластия. Париж, 1923. С. 65.).

Так же как армия и флот являются оружием стратегии, так слово или пропаганда вообще есть оружие политики, причем и стратегия, и политическая пропаганда должны работать рука об руку, имея лишь одну цель – победу над врагом.

Политическая пропаганда преследует двоякую цель – поднятие настроения среди собственного населения путем хотя бы раздутия своих успехов и преувеличения неудач противника и понижение духа своего противника непосредственным воздействием или же через нейтральные страны. Эта двоякая задача политической пропаганды видна из организации ее в Великую войну в Англии. Стоявший во главе всей политической пропаганды союзников лорд Бивербрук имел трех помощников. Одного для неприятельских стран – лорда Нордклифа, одного для нейтральных стран – лорда Розенмера и одного для пропаганды в собственной стране – лорда Киплинга («Мои военные воспоминания. 1914–1918 гг.». Эрих Людендорф, с. 356). Методы политической пропаганды должны быть чрезвычайно деликатны, дабы лозунги ее не били в глаза своей резкостью, а как бы носились в воздухе, незаметно создавая настроение масс, т. е. народное движение. Конечно, такая тонкая работа по плечу лишь недюжинным натурам, которые за плату или в погоне за создаваемой им работодателями славой творят дело политической пропаганды, развращая народные массы.

Достаточно сказать, что граф Лев Толстой, как разрушитель существовавших до него религиозных и социальных устоев русского народа, затмил собой талантливого писателя и художника, творца «Войны и мира», «Анны Карениной» и др. Еще задолго до революции яд злостной политической пропаганды разливался по всей России благодаря работе таких талантливых артистов, как Орленев, создавший тип безвольного царя Феодора Иоанновича в бывшей до конца 90-х годов под запрещением трагедии гр. Алексея Толстого того же имени; талантливого артиста Шаляпина с его романсами «Как король шел на войну», «Блоха» и пр., художественным исполнением коих нельзя было не увлекаться. А в воздухе между тем как бы сама собой носилась параллель между царем Феодором Иоанновичем и императором Николаем II; проводилась резкая грань между положением на войне царя и обыкновенного смертного и пр. А кто из нас не увлекался точно по щучьему велению идеализацией «Дна» Максима Горького и вообще отбросов человечества, песнями каторжан, сделавшимися излюбленными номерами наших увеселений! Все это делалось как-то само собой, и не было никакой возможности найти главных заправил этой систематически ведомой разрушительной работы, неустанно подрывавшей главные устои, на которых зиждилось государство российское. Взывать к печати было бесполезно, ибо она-то и являлась главною цитаделью этих разрушителей.

Выбор объектов пропаганды представляет собой тоже немало затруднений, так как, желая разрушить моральные устои страны, надо принимать во внимание и психологию народа. В этом отношении работа английской пропаганды заслуживает большой похвалы. Желая надломить боевую мощь Германии, английская пропаганда никоим образом не решается развенчивать ее народного героя фельдмаршала Гинденбурга, а все свои стрелы направляет на бывшего в тени фактического генералиссимуса ее армии генерала Людендорфа, беспощадно заливая его грязью клеветы.