Томас кивнул.

– Лучше собери чемодан, – посоветовал Рудольф. – Неизвестно, как долго нам придется там быть…

– Дай мне минут десять на сборы, – сказал Томас. – Но только не сиди в машине перед входом в отель. Покатайся немного поблизости. Я буду идти по краю тротуара. Если меня не увидишь, то вернись назад на пару кварталов и потом поезжай по Четвертой авеню. Правую дверцу не закрывай. Поезжай медленно. Какая у тебя машина?

– «Шевроле» тысяча девятьсот шестидесятого года. Зеленого цвета.

Томас повернул ключ в замке двери.

– И ни с кем не разговаривай по дороге, понял?

Заперев за братом дверь, он собрал бритвенные принадлежности в коробку. У него не было чемодана, и он, завернув в бумагу, запихал две рубашки, нижнее белье с носками и шарфик для матери в бумажный пакет, в котором Пэппи принес ему последнюю бутылку бурбона. Сделал из нее напоследок глоток, чтобы успокоить нервы. Виски в пути наверняка пригодится, подумал он, сунув наполовину опорожненную бутылку в другой пакет.

Надел синий, купленный в Марселе костюм, повязал галстук. Если мать умирает, нужно и одеться как подобает по такому печальному случаю. Вытащил из шкафа свой «смит-и-вессон», проверил спусковой крючок, засунул револьвер за пояс под пиджаком, отпер двери. Осторожно выглянул. В коридоре – ни души. Он вышел из номера, запер дверь на ключ, опустив его в карман.

Пэппи сидел на своем месте за конторкой, но не проронил ни слова, заметив, как Томас шагает по холлу с комплектом бритвенных принадлежностей под мышкой левой руки и с двумя бумажными пакетами. Он шел быстро, но не так, словно убегал от кого-то, направляясь к Четвертой авеню.

Томас прошагал квартал, потом еще полквартала, потом всю авеню, наконец-то к нему подъехал «шеви». Оглянувшись, он прыгнул в машину.

Они выехали за городскую черту, и только тогда Томас расслабился. Дул прохладный ветерок, мелькал приятный, ярко освещенный солнцем сельский пейзаж. Мать, конечно, умирает, и ему ее было жаль, но ведь его тело, его организм этого никак не чувствовал. Ему нравилась поездка. Он наслаждался прохладой, движением, свободой, обретенной после добровольного заточения в гостиничной комнате, и его легкие активно вдыхали свежий воздух предместий. Вытащив бутылку виски из пакета, он предложил выпить Рудольфу, но тот, отказываясь, покачал головой. Они почти не разговаривали. Рудольф рассказал ему, что Гретхен вышла во второй раз замуж, о том, что ее второй муж недавно трагически погиб. Сообщил он Томасу и о том, что сам только что женился. Да, семейство Джордахов жизнь так ничему и не научила, подумал Томас.

Рудольф ехал быстро, сосредоточив все свое внимание на шоссе. Томас постоянно прикладывался к горлышку бутылки, но вовсе не для того, чтобы опьянеть, а для того, чтобы чувствовать себя в форме.

Они шли на скорости семьдесят миль в час. Вдруг сзади послышался вой патрульной сирены.

– Черт бы их побрал! – в сердцах ругнулся Рудольф, останавливаясь у обочины.

Дорожный патрульный штата, подойдя, поздоровался:

– Добрый день, сэр!

Надо же, какой важный теперь у нас Рудольф, подумал Томас. Даже полицейские его называют сэром.

– Ваши права, сэр. – Прежде чем заглянуть в права, он внимательно посмотрел на бутылку, стоявшую на переднем сиденье между Рудольфом и Томасом. – Вы превысили скорость, сэр, – шли на скорости семьдесят в зоне, где скорость ограничена пятьюдесятью милями, – продолжал он, холодно поглядывая на Тома, на его раскрасневшееся от ветра лицо, перебитый нос, синий костюм из Марселя.

– Вы правы, офицер, сожалею, – признался Рудольф.

– По-моему, ребята, вы пили, – продолжал полицейский. Это был не вопрос, утверждение.

– Я не выпил ни капли, – сказал Рудольф. – Я ведь за рулем.

– Кто он? – полицейский зажатыми в пятерне правами указал на Томаса.

– Мой брат.

– У вас есть документы? – грубо, с явным подозрением обратился патрульный к Томасу.

Он, порывшись в кармане, вытащил паспорт. Полицейский медленно раскрыл его, словно опасаясь, нет ли в нем бомбы.

– Почему у вас заграничный паспорт? Чем вы занимаетесь?

– Я моряк.

Патрульный офицер вернул Рудольфу права, а паспорт Томаса сунул в карман.

– Паспорт будет у меня. И забираю у вас вот это, – он потянулся к бутылке. Рудольф подал ее. – А теперь разворачивайтесь и следуйте за нами!

– Офицер, – обратился к нему Рудольф. – Ведь вы можете меня оштрафовать за превышение скорости и дело с концом. Нам совершенно необходимо…

– Я сказал, разворачивайтесь и следуйте за нами, – строго повторил полицейский. Он большими шагами подошел к патрульной машине, за рулем которой сидел его напарник-полицейский.

Им пришлось повернуть и ехать назад больше десяти миль до полицейского участка. Томас сумел незаметно для Рудольфа вытащить револьвер из-за пояса и засунуть его под сиденье. Если копы обыщут машину и найдут револьвер, то ему хана – он может получить от шести месяцев до года тюрьмы за незаконное хранение оружия. За отсутствие разрешения на его ношение. Арестовавший их полицейский объяснил сержанту, за что он их задержал – за превышение скорости и за обнаружение открытой бутылки виски в машине, что является тоже серьезным нарушением. Он настаивал на проведении теста на определение степени алкогольного опьянения.