— Мальчики, а вы уверены, что «капуцин» — именно монах? — неожиданно спросила Ольга.

— Кто же еще? — недоуменно поглядел на нее брат.

— Обезьяна! — просто сказала девушка.

— Что? — удивился Руднев. — При чем тут обезьяна?

— Аллен говорил: найди в Шанхае старого Вок Вая. И уточнил: искать надо в «городе на воде». Потом дал немаловажную деталь, по которой можно узнать старика, — «капуцин»…

— Ну, ну, дальше! — поторопил ее заинтригованный брат, но, не желая сдаваться, заранее изобразил ироническую усмешку.

— Почему вы не допускаете, что Аллен говорил об обезьяне-капуцине? Предположим, на одной из лодок живет старик, у которого есть ручная обезьянка. Я смотрела в книгах в библиотеке, есть такие обезьяны — капуцины.

— Новый поворот, — задумчиво протянул Руднев. — Значит, отправимся к причалам искать Вока с обезьяной?

— Лучше всего отправиться спать, — зевнул капитан, — и не забивать голову ерундой, иначе в вашем воспаленном воображении родятся еще более безумные идеи…

Только через два дня они сумели окончательно договориться: Лобанов упорно отказывался продолжать поиски, то настойчиво, с убедительным красноречием отговаривая сестру и приятеля от опасного предприятия, то сердито обвиняя их в потере здравого рассудка, то уличая в маниакальной одержимости золотом. В конце концов, уступив настойчивости Ольги и Александра, он согласился предпринять еще одну попытку, но при этом взял с них честное слово, что в случае неудачи не будет возврата даже к разговорам о кладоискательстве.

На следующий день — после того как решение было принято — Юрий ушел из бильярдной пораньше. Дома они втроем наскоро перекусили и пошли к причалам. Утлые суденышки стояли в несколько рядов, далеко растянувшихся вверх и вниз по реке. Это и был «город на воде».

Точного плана поисков старика Вока друзья не имели, что дало Лобанову новый повод отпустить несколько язвительных замечаний относительно легкомысленности сегодняшнего предприятия. Однако Руднев не обиделся. Переговорив с обитателями одного из сампанов, он быстро выяснил, что «город на воде» разделен на некое подобие плавучих кварталов, улиц и переулков, ориентироваться в которых способны лишь местные жители, как правило знакомые друг с другом, поскольку большинство из них рождается, живет и умирает тут же, а выбираться из нищеты удается лишь немногим счастливчикам. О старом Воке здесь никто не слышал, и белому господину посоветовали расспросить о нем ниже по реке — по словам бойкого подростка, выклянчившего у Саши пару мелких монет за сообщенные сведения, именно там стояли лодки малосемейных и одиноких стариков, живущих подаянием и ловлей рыбы.

После долгих бесплодных поисков, разговоров и блужданий по длинной, прокаленной беспощадным солнцем набережной Ольга заметно сникла, капитан еще больше помрачнел, а уверенность Руднева в успехе сильно поколебалась. Но он старался не подавать виду, хотя внутренне уже созрел, чтобы плюнуть на затею с лодками, стариками и обезьянами, пожалеть измученную жарой девушку и предложить вернуться домой. Ничего не поделаешь, придется смириться, посыпать повинную голову пеплом и признать правоту Юрия. Однако сдаваться без боя не хотелось, и Саша принялся допытываться у очередной старухи, не знает ли она почтенного Вока с обезьяной.

— Там, — небрежно отмахнулась китаянка, показав себе за спину. — Он живет там.

— Что она говорит? — заинтересовался капитан, плохо понимавший нанкинский диалект.

— Она знает Вока, — обернулся возбужденный Руднев. — Надо идти по лодкам. Так?

— Да, да, идите, — закивала старуха. — У его сампана красная корма, вы не ошибетесь.

Саша первым влез на палубу большой лодки и подал руку Ольге, помогая ей подняться на борт. Шагая по пружинящим, скользким от грязи сходням, ощущая под ногами вместо привычной земной тверди покачивающиеся доски хлипких настилов, друзья наконец достигли цели — перед ними был большой сампан с красной кормой. Около квадратного люка, ведущего в трюм, сидел сухонький старичок в синей куртке и светлых полотняных шароварах. Поджав под себя босые ступни, он меланхолично покуривал маленькую трубочку с длинным мундштуком.

— Ох, я боюсь. — Ольга вцепилась в рукав пиджака брата. — Вдруг опять все напрасно?

— Не поворачивать же назад, — резонно возразил капитан. — Давай, Саша, тебе, как говорится, и карты в руки.

Руднев перепрыгнул на сампан и вежливо поклонился старику, который, подслеповато сощурившись, разглядывал непрошенных гостей.

— Могу я видеть уважаемого Вок Вая?

— Это я, — вынув изо рта трубку, с достоинством ответил старик. — Что вам угодно?

— Мы хотели узнать, лао, есть ли у вас обезьяна? — еле сдерживая волнение, спросил Саша.

— Ты говоришь о Цянь? [5] — беззвучно рассмеялся Вок. — Я не продаю ее. Вы напрасно беспокоились.

Издав губами чмокающий звук, он щелкнул пальцами. Из-за его спины появился небольшой серый зверек с темной мордочкой. Повертелся и вспрыгнул на плечо хозяина.

— Капуцин! — шепнула Ольга. — Точь-в-точь как на картинке в книжке. Посмотрите, как растут волосы у него на макушке, — словно клобучок надет.

— Могли бы мы поговорить с вами о важном деле? — все еще не веря в удачу, спросил Руднев. — Может быть, спустимся вниз? Там есть еще кто-нибудь?

— Я живу один. — Придержав рукой сидевшую на плече обезьяну, Вок легко поднялся. — Идите за мной.

Стараясь сохранять спокойствие, Саша спустился в трюм. Ольга и Юрий последовали за ним.

Вскоре все расселись на длинных узких лавках вдоль бортов сампана. К подволоку на веревках была подвешена толстая доска, заменявшая стол. Пахло рекой, гнилыми водорослями и незнакомыми пряностями. Лобанов покусывал усы, щурил единственный глаз, после яркого света плохо ориентируясь в сумраке трюма. Ольга теребила кружева на сложенном летнем зонтике, а Руднев не знал, как начать разговор.