Он был нашим давним автором и другом.

Многие научно-фантастические повести и рассказы Кира Булычева впервые увидели свет на страницах нашего журнала.

Но он был еще и крупным ученым-востоковедом, и статьи доктора исторических наук Игоря Можейко мы также печатали.

Игорь был из тех людей, которые меняют пространство жизни.

Когда он появлялся в редакции — большой, красивый, шумный, — обычная редакционная атмосфера менялась, с ним входил в нее другой ритм, другая энергия, даже, можно сказать, другие миры. Это не всякому дано. Таким был Игорь Можейко. Таким он останется в нашей памяти.

В 2003 году в издательстве «Дрофа» вышла последняя книга Кира Булычева «Как стать фантастом». Это автобиографические «Записки семидесятника», как их назвал сам автор, в которых он рассказываете своей жизни, о том, как она привела его в ряды писателей-фантастов, как соединились в нем писатель и историк, как влияла на него эпоха, в которой довелось жить. К своему «несерьезному» фантастическому жанру он относился исключительно серьезно, понимая, что любое слово писателя прорастает в умах читателей, особенно если это читатели молодые или даже дети, так любящие фантастику.

Мы печатаем отрывок из последней книги «Кира Булычева», где он рассуждает о судьбах русской фантастической литературы.

Фантастика, в отличие от реалистической литературы, — литература крайне актуальная. Эти книги немедленно откликаются на проблемы, интересующие читателя. Фантастика изучает не только отношения «человек — человек», но и отношения «человек — общество», «человек — наука». И что волнует читателя, сразу выходит на страницы книги.

Я жду, каковы будут линии разлома, какие конфликты возникнут в этом веке.

Один пока мне очевиден, и, хоть он еще не развился всерьез, он стоит того, чтобы уделить ему несколько слов.

С разрушением Советского Союза, исторически неизбежным, в нашем обществе возникла типичная травма позднеримского времени. Развелось много Боэциев (последних римлян), которых разъединяет все, кроме тоски по былому величию. Это и те, кто получал копченую колбасу в распределителях без очереди, и те, кто проводил отпуск в дортуарах профсоюзных здравниц и в очередях за лежаками на пляже.

Электорат компартии рыдает по ушедшей империи и негодует в адрес предателей, погубивших такую славную державу, которой были свойственны некоторые недостатки. Ах, как единодушны русские люди в желании уничтожить последнего чеченца и скорее взорвать Японию, чем отдать ей два острова! Но они благополучно замолкают, если встает проблема — уничтожать или не уничтожать проклятых эстонцев и латышей, когда те угнетают престарелых следователей КГБ. Ведь, в отличие от гитлеровских палачей, наши садисты были ведомы славными идеями марксизма-ленинизма.

И тут приходит на нашу арену американская «боевая фантастика».

Она всегда имперская по духу Потому что американец не подозревает, что может существовать хоть одна хорошая планета, где нет благотворного американского влияния. И если возникают трудности, давайте вызовем «космических морских пехотинцев»!

Наш телевизионный экран полон героями американской империи — везде, начиная от «Секретных материалов» до «Вавилона-5», от «Звездных войн» до «Спасти рядового Райана» — американская империя обязательно торжествует победу своей справедливости.

Нам хочется того же, только с заменой на русские имена.

Мои растревоженные коллеги в различной форме пытаются накостылять американцам на их же футбольном поле.

И вот начинают плодиться имперско-патриотические идеи в фантастических книгах — именно там легко расправиться с комплексом неполноценности.

Одни дяди в мундирах и думских костюмах требуют построить еще сто подводных крейсеров, чтобы до смерти напугать американцев, другие дяди за пишущей машинкой или компьютером расправляются с врагами Великой России на страницах своих романов.

А как легко найти плохих дядей! Это не только и не столько гадкие американцы Космоса, но и собственные «демократы» и пацифисты, не желающие брать в руки гранатомет.

Я уже видел романы и повести этой «имперской волны».

Очень любопытное чтение, отражающее настроения в люмпенизированной части травмированного постимперского общества. Одни писатели ратуют за возвращение коммунизма «с человеческим лицом» — только тело по-прежнему остается старым, нечеловеческим, другие ратуют за боевые победы будущего. Причем среди этих писателей есть неплохие люди, даже вполне разумные.