И Роман, и Хайди поняли, чего уж тут не понять. Но, слава Богу, ордена, тем более такие, в империи ни за что не дают, так что особых вопросов Роман не опасался. Жене он потом объяснит, если что.

— И, чтобы не заканчивать нашу встречу на этом, вернусь к приятному, — с улыбкой сказал император, явно ведя прием к завершению. — Сегодня весь день вы свободны. Советую погулять, пропуска в дворцовый парк вам выдадут, в город сходите, там тоже есть на что посмотреть. Завтра вам, Роман Михайлович, надо будет явиться по служебным делам в Главное разведуправление, а вам, Аделаида Генриховна, — в Министерство образования. Вызовы вы получите на коммуникаторы. После этого вы полностью свободны. Дом в госпитале ваш вплоть до убытия с Престольной. А теперь позвольте попрощаться.

Перед прощанием, впрочем, его величество сделал Корневым подарок — взял у адъютанта папку со снимками, сделанными во время награждения, и вручил ее Роману. Пропуска в дворцовый парк им также выдали, но все-таки первым делом Роман и Хайди поинтересовались все у того же капитана, провожавшего их из дворца, где здесь ближайшее ателье — очень не терпелось обоим поскорее приладить новые знаки различия.

— Рома, — тихо сказала Хайди, когда они, сидя в удобных креслах, ждали, пока на китель Хайди пришьют новенькие петлицы, а на мундир Романа прикрепят погоны, — помнишь, я говорила, что в сказку попала, когда была в церкви первый раз?

Еще бы не он не помнил! Любимая тогда первый раз сказала ему, что станет русской. Полностью русской Хайди, правда, так и не стала, зато и настоящей немкой ее назвать было бы уже ошибкой. Впрочем, такое, местами очень даже веселое, сочетание русского и немецкого в своей женщине Корневу нравилось даже больше.

— И опять я в сказке… Я беседовала с правителем самой большой империи в космосе, а чувствовала себя, как будто с Михаилом Фёдоровичем говорила, — вспомнила Хайди свекра. — Я поняла теперь… нет, не поняла, почувствовала! Россия — это великая семья. Я почти не помню моего отца… Но сегодня именно с отцом я говорила.

Как и в тот раз, Роман только вздохнул. А что еще тут поделаешь, если умеет Хайди такое сказать, что никакими словами ей не ответить?!

— А я тебе говорю, может! — Оля Сенцова, ученица девятого класса второй женской гимназии города Тюленева, была готова всерьез разозлиться на своего спутника — тоже девятиклассника, но из первой мужской гимназии, Юрку Кропотова. Нет, Юрка, конечно, парень интересный и многие девчонки откровенно завидуют, что он оказывает внимание именно ей, но до чего же иногда бывает упертый! И если бы еще было о чем спорить! Неужели он и впрямь думает, что она способна что-то напутать?!

— Оль, ну не может! — упомянутый Юрий Кропотов старался говорить мягко, не споря, а скорее увещевая свою спутницу, но в его сознании все больше и больше укреплялось мнение о том, что у всех девчонок проблемы с мозгами, и даже Олька, к его великому сожалению, не исключение. Вот же втемяшила себе в голову, выдумала наверняка, а признаться стыдно! — Ну, пойми же, Оль, «георгия» дают военным только, и то за особые подвиги, а ты говоришь — у молодой училки! Мало ли, — он решил все же дать Ольке последний шанс, — там значок какой был или брошка, а ты спутала!

Трудно сказать, выдержали бы совсем недавно зародившиеся отношения молодых людей первую серьезную ссору, уже готовую вот-вот расшвырнуть их в разные стороны, но внезапно милое личико юной барышни осветилось яркой, под стать этому солнечному дню, всего-то третьему дню нового учебного года, улыбкой.

— Юр, на что спорим, а? — девушка загородила своему кавалеру дорогу и потянулась на цыпочках, то ли стараясь заглянуть ему в глаза не снизу, то ли просто загораживая пока от его взгляда то, что уже увидела сама.

— Ну… Ты дашь мне поцеловать тебя, — решительности молодому человеку было не занимать. Впрочем, против такого исхода спора Оля Сенцова никак не возражала, но только не сейчас.

— Дам, если ты выиграешь, — пусть обломается, будет знать, как спорить! — А если выиграю я?

— Ну… Я пронесу тебя на руках до конца аллеи.

Отлично! Оля аж просияла. Честно говоря, лучше бы она и сама не придумала. Нет, Юрка у нее молодец, хоть и упертый! Шагнув в сторону и повернувшись, девушка, даже не стараясь скрыть торжество, сказала:

— Вот как раз наша Аделаида с мужем. Сам сейчас и убедишься!

В сторону молодых людей шла пара, прогуливающаяся, как и они по городскому парку. Молодая женщина в синевато-сером учительском мундире, должно быть, та самая Аделаида, и офицер в темно-синем выходном мундире Летного флота. И на мундире учительницы… Юрка отказывался верить своим глазам, но пришлось. Белый эмалевый крест на черно-оранжевой колодке — такое ни с чем не спутаешь.

— Здравствуйте, Аделаида Генриховна, здравствуйте, господин офицер, — поприветствовала взрослых Оля.