Шрифт:
Она удивилась, узнав, что ребята уже перешли в седьмой класс.
— А вы сколько классов кончили? — полюбопытствовал Леня.
— Я-то? — тетя Маша подперла рукой щеку и вздохнула. — Одну зиму в школу проходила, потом в людях работала, а когда до ее вот лет дожила, — она погладила Анкину голову, — на четырнадцатом году замуж меня выдали, вот за этого молодца!
— А чем плох молодец? — и Максимыч важно разгладил усы.
Леня поперхнулся от удивления. Анка даже перестала есть и положила ложку на стол. Игорь засмеялся.
— Мы тебя, Анка, тоже скоро замуж выдадим! — выпалил он.
— Так не бывает! — убежденно сказала Анка.
Тетя Маша улыбнулась.
— В старое время и не такое случалось. Кому каши добавить? Тебе, муженек?
— Спасибо, сыт. Надо хоть парочку проб успеть промыть. Кто хочет, пошли со мной. Посмотрим, каков урожай, — сказал Максимыч.
Конечно, все ребята отправились с ним.
Золотой жеребенок
Максимыч остановился на берегу озера и вытащил из воды небольшое деревянное корыто, которое, как затонувший корабль, покоилось на дне, прижатое камнем. Он внимательно его оглядел, ладонью очистил налипший песок и сказал:
— В такую жару лоток рассохнуться может, поэтому я его в воде берегу.
Ребята почтительно потрогали скользкое, гладко выструганное корыто, которое оказалось не корытом, а лотком.
Он взял лоток, оглядел ребят.
— Начнем! — торжественно сказал Максимыч.
— Кто из вас самый удачливый?
Леня с его злосчастной переэкзаменовкой, разумеется, не мог считать себя удачником. Васе тоже постоянно не везло. Вот, например, совсем недавно, укрепляя антенну, он свалился с крыши. Анка проб не брала. Ребята переглядывались.
— Мне всегда везет, — сказал вдруг Вовка.
Никто против этого не возразил. Действительно, Вовке везло. Он ухитрялся получать приличные отметки, когда совсем не знал урока, и вообще умел, как говорится, выходить сухим из воды.
— Давай твои пробы, — сказал Максимыч.
Вовка волоком подтащил мешок и украдкой посмотрел на свои ладони — один волдырь лопнул, другой натянулся и стал упругим, как мяч.
Максимыч отсыпал в лоток половину пробы, присел на корточки и принялся за работу. Он слегка погрузил лоток в воду и начал быстро и равномерно его покачивать. Лоток колыхался, то с носа, то с борта его заливала вода, смывая песчинки и мелкие камешки.
— Ой, золото уплывает! — воскликнула Анка, увидев, как блестит в освещенной солнцем воде, соскальзывая с лотка, желтая чешуйка.
— Это слюда, — ответил Максимыч, — вода свое дело знает, смывает легкие песчинки, а что потяжелее, золото, или какие другие металлы, оставляет на дне лотка!
Все меньше песка оставалось в лотке. Осторожней стали быстрые движения рук Максимыча. Лоток плавно скользил по воде, было видно, как идет ко дну редкий дождь мелких песчинок.
Вдруг лоток резко остановился. Максимыч вздрогнул, вытащил лоток на берег и низко над ним наклонился. Ребята тоже наклонились — надо же хорошенько рассмотреть все.
Максимыч осторожно разровнял рукой песок, оставшийся еще в лотке, и все увидели, что его дно усыпано желтыми букашками.
— Боже ж ты мой! — сказал Максимыч. — Ну-ка, кто-нибудь, сбегайте, принесите штук пять мисок, а ты, Анка, подай мне вон тот ковш! Быстро!
Леня побежал к палатке.
Максимыч тщательно, не оставив ни одной песчинки, переложил в ковш содержимое лотка, поставил ковш на землю, со всех сторон подпер его камнями и погрозил пальцем:
— Не трогать! Даже близко не подходить, высохнет, тогда посмотрим.
Он начал промывать оставшуюся часть пробы. На лбу его выступил пот. Ребята стояли возле него и внимательно смотрели на лоток.
Влетев в палатку, Леня выпалил.
— Мы золото нашли, громадное богатство, очень много, надо посуду!
— Бочки хватит? — улыбнулся Костя.
Сергей Иванович, что-то писавший за столом, положил перо.
— Расскажи толком!
Но толку от Лениного рассказа было мало. Глаза его блестели, он размахивал руками и твердил одно и то же.
— Пошли! — сказал, наконец, Сергей Иванович.
Максимыч заканчивал промывку второй половины пробы.
— Крупное! — прошептал Сергей Иванович, близоруко склонившись над ковшом.
— Верняком фунт будет! Это с одной-то пробы! — воскликнул Максимыч, торопливо свертывая влажными, непослушными пальцами цыгарку. — Только на Олекме попался мне однажды такой клад!
— Сынок, — глядя прямо на Игоря, сказал Максимыч, — давай-ка твою вторую пробу. Рука у тебя легкая, может, и та проба будет не хуже.