Незримый помощник

Аннотация
Черные пальцы вдавили темный волос в пластилиновую фигурку. – Ой бокор ноцо волт… – проговорил женский голос. – Ой бокор ноцо волт…

1 Черные пальцы вдавили темный волос в пластилиновую фигурку. – Ой бокор ноцо волт… – проговорил женский голос. – Ой бокор ноцо волт… Голос звучал негромко, но гулко, и тембр его был так странен, что казалось, будто где-то вдали ему вторят деревянные барабаны джембе. – Ой бокор ноцо волт… – черные руки положили человеческую фигурку на стол. – Ой бокор ноцо волт… Бум-бум-бу-ду-бум, – ударили в отдалении невидимые барабаны. Черные пальцы вынули из фарфоровой чаши длинную иглу. – Ой бокор… ноцо волт… Игла взвилась над пластилиновой фигуркой, подобно хищной осе с гигантским стальным жалом… Рассерженный мужчина в майке и в штанах-трениках, небритый, чуть припухший от злоупотребления алкоголем, ругаясь и чертыхаясь себе под нос, медленно поднялся по ступенькам и остановился перед железной дверью квартиры номер сто два. Держась за грудь, он перевел дух. Потом поднял руку и нажал на красную кнопку электрического звонка. Из глубины квартиры донесся мелодичный перезвон. Мужчина убрал руку, выждал немного, затем снова хотел позвонить, но не пришлось. Сухо лязгнул замок, и железная дверь приоткрылась. Человек, открывший дверь, был невысокого роста, лысоватый, но моложавый, имел аккуратную, ухоженную бородку и был одет в дорогущий халат голубовато-серой расцветки. – Чем могу быть полезен? – сухо, но вежливо осведомился он. – Полезен? – мужчина в трениках сжал кулаки. – Я тебе скажу! Ты меня заливаешь! – Что? – не понял человек в халате. – Я говорю: заливаешь ты меня! – прорычал мужчина в трениках. – Я твой сосед снизу! Под ноги-то посмотри – плаваешь уже! Человек в халате посмотрел себе под ноги. Вода, просочившаяся сквозь щель под дверью из ванной комнаты, образовала у его ног лужу. Человек в халате попятился от лужи и пробормотал: – Что за ерунда? – Вот я тебя хочу спросить: что за ерунда? – еще больше рассердился мужчина в трениках. – Ой бокор ноцо волт… Зловещий шепот заклинания был монотонен и бесстрастен, и так же монотонно и бесстрастно били в неведомом далеке барабаны джембе. Длинная сверкающая игла спикировала на пластилиновую фигурку и вонзилась ей в левый глаз… – Простите… – промямлил человек в халате. – Кажется, я… Он вдруг осекся и пошатнулся. Мужчина в трениках снова хотел выругаться, но вдруг замер, уставившись на лицо человека в халате, даже не на лицо, а на его глаза, поскольку с глазами этими происходило что-то неладное и даже жуткое. Белки стали стремительно темнеть, как бы заливаясь чем-то багровым. Продолжалось это несколько секунд, а потом тонкие струйки крови брызнули из внутренних уголков глаз и потекли алыми дорожками по бледным щекам. – Мужик, ты чего? – хрипло пробормотал мужчина в трениках, испуганно пятясь от двери. Человек в халате вскинул руки к лицу и закрыл глаза ладонями. Кровь просочилась между его пальцев, а из приоткрытого рта вырвался громкий, горестный стон. Черная рука выдернула иглу из правого глаза пластилиновой фигурки. И снова блестящее жало взвилось в воздух, выбирая себе новую цель для удара. Секунда – и оно устремилось в грудь пластилиновой фигурки, избрав своей мишенью сердце… Мужчина в халате вздрогнул, издал страшный, хрипловатый полукрик-полувздох, а затем рухнул на мокрый пол прихожей как подкошенный. – Мужик, ты чего?! – испуганно воскликнул мужчина в трениках, продолжая пятиться от раскрытой двери. А затем резко повернулся и бросился вниз по ступенькам, спотыкаясь, бормоча под нос проклятия и не заметив, что потерял тапку. 2 Полковник Жук, седовласый, аккуратно причесанный, с щеточкой ровно подстриженных седых усов над твердой верхней губой, обвел своих подчиненных спокойным взглядом и сказал: – Вы, вероятно, уже слышали о загадочной смерти депутата Бобышева? – Так точно, товарищ полковник, – отозвался капитан Данилов, невысокий, ладно скроенный оперативник, одетый в щегольской пиджак. – Об этом по всем телеканалам твердят, – поддакнул капитан Волохов. Рослый, широкоплечий, с огромными руками, Волохов походил на рыжего медведя, невесть как забредшего в здание ГУ МВД. Полковник Жук кивнул и устремил спокойный, бесстрастный взгляд на майора Любимову. – Мария Александровна, боюсь, что вам придется отложить отпуск на пару дней. – Я это уже поняла, – сказала Маша. – Что известно на данный момент? – Тело Дмитрия Олеговича Бобышева было обнаружено в Люберцах, в скромной однокомнатной квартире. Полицию вызвал сосед снизу. При осмотре у Бобышева найдены признаки глазного кровотечения. Данилов и Волохов переглянулись. – Жуть, – пробасил Толя Волохов. – В этой же комнате были обнаружены остатки сушеных трав, родина которых – Африка и Карибы, – продолжил начальник отдела. – В прессе усиленно муссируются слухи о том, что Бобышев был убит и за убийством этим стоят представители так называемой коммерческой магии. Полковник замолчал, то ли для того, чтобы перевести дух, то ли для того, чтобы предоставить подчиненным возможность задать наводящие вопросы, и майор Любимова уточнила: – Причина смерти Бобышева установлена? – Да, – ответил начальник отдела. – У него в крови обнаружен вирус лихорадки Эбола. Стас Данилов хмыкнул, Волохов нахмурился, а Маша удивленно приподняла брови. – Андрей Сергеич, но, насколько я знаю, это очень редкая болезнь, и встречается она только на Африканском континенте? – Вы правы, Мария Александровна. – Полковник Жук положил на стол карандаш, который до сих пор вертел в пальцах. – Вирус Эбола передается при прямом контакте с кровью, выделениями или другими жидкостями организма инфицированного человека, – продолжил он после паузы. – Специального лечения или вакцины против нее до сих пор не существует, а смертность составляет восемьдесят процентов. – И откуда эта гадость взялась в наших краях? – озадаченно пробасил Волохов. – На этот вопрос придется ответить вам, – сказал полковник. – Эпидемиологи и карантинные службы уже подключились к работе. Ваша задача – выяснить все обстоятельства смерти депутата. Мария Александровна, вы назначаетесь старшей. Задача ясна? – Да, Андрей Сергеевич, – ответила майор Любимова. Полковник Жук взял карандаш со стола, посмотрел на него и положил обратно. Поднял взгляд на трех оперативников. – Хочу кое-что добавить. Дело в том, что информация о лихорадке Эбола пока не разглашается, дабы не посеять среди людей панику. На этом пока все, идите, работайте. 3 Маша Любимова устремила взгляд на экран компьютера. – Дмитрий Олегович Бобышев, – произнесла она вслух. – Информации много. Сорок восемь лет, женат, имеет двух детей. Последние полтора года посвятил тому, что воевал с мракобесием. Прямо-таки объявил крестовый поход против разного рода колдунов, магов и экстрасенсов. – Маш, – заговорил Стас Данилов, целясь смятой в комок бумажкой в урну, стоящую в углу, – я, конечно, понимаю, что африканские сушеные травы наводят тебя на разные экстравагантные мысли, но… В дверь постучали. – Да! – отозвался Стас, прервав фразу, и метко швырнул бумажный шарик в урну. Дверь открылась, и в кабинет вошел темноволосый худощавый мужчина в плаще. – Всем привет! – иронично прищурившись, поздоровался он. – Привет, Глеб! – с добродушной улыбкой пробасил в ответ Волохов. А Стас посмотрел на вошедшего хмурым взглядом и неприязненно проговорил: – Корсак? Какого черта тебе здесь нужно? – Спокойно, Стас, не нервничай, – осадила коллегу Маша. – Глеб зашел отдать мне ключи. – Давно было пора, – угрюмо сказал Стас. – Маш, если этот тип снова будет тебя доставать, скажи мне, и я… – Вижу, ты по мне соскучился, – весело сказал ему Глеб, окинув быстрым, профессионально-любопытным взглядом кабинет оперативников. – Угу, – огрызнулся Стас. – Как топор по плахе. Взгляд Глеба упал на раскрытую папку, лежащую на столе у Стаса. – Занимаетесь делом Бобышева? – спросил он. Стас быстро захлопнул папку. – А тебе-то что? – Я делал с ним интервью неделю назад, – сказал Глеб. – Вы уже слышали про порчу? – Про что? – не понял Волохов. Глеб прошел в кабинет, швырнул кожаную сумку на стул, а сам сел в кресло. – Вы, конечно, слышали про фирму «Незримый помощник», – проговорил он, обращаясь ко всем сразу. – В ней работали экстрасенсы, которые продавали свои «услуги» населению страны. Люди звонили им и просили помочь в решении проблем. И экстрасенсы помогали – причем не выходя из офиса, прямо по телефону. Кому-то нужно было приворожить жениха, кому-то – получить кредит в банке, кому-то – продвинуться по карьерной лестнице. Всем этим страждущим и помогала фирма «Незримый помощник». И, конечно, не бесплатно. – Отличный бизнес, – усмехнулся Волохов. – Да, очень доходный, – кивнул Глеб. – На проведении «магических ритуалов» эти прохвосты всего за несколько месяцев заработали больше ста миллионов рублей. Депутат Бобышев инициировал судебное разбирательство, обвинив фирму в мошенничестве. Однако доказать факт мошенничества оказалось сложно. Во время конфликта с Бобышевым владелец фирмы, некий «экстрасенс высшего уровня» Сателиан Мун (он же – Станислав Маневич), поклялся, что отомстит Бобышеву, и проклял депутата. – Что сделал? – не понял Волохов. – Проклял, – повторил Глеб. – Или, попросту говоря, наслал на него порчу. – Ты думаешь, что смерть депутата Бобышева – результат этого проклятия? – уточнила Маша. – Я считаю эту версию вполне вероятной, – пожал плечами Глеб. – Что сейчас с этим Маневичем-Муном? – После закрытия фирмы Станислав Маневич организовал секту с индуистским уклоном, – ответил Глеб. – В частном доме, в Лыткарино, он организовал общину, назвав ее «Ашрам Духовного Очищения». Маша взглянула на циферблат наручных часов. Заметив этот жест, Стас Данилов с упреком проговорил: – Маш, ты же не веришь в эти басни с проклятием и порчей? – Нет, – сказала Маша. – Но Старик поручил нам разобраться в этом деле, и я считаю, что мы вполне можем начать с Маневича. – Ладно, – проворчал Стас. – Мы с Анатолем сгоняем в это Лыткарино и посмотрим, что к чему. Маша улыбнулась и кивнула: – Отлично, Стасис, – она быстро пробежалась пальцами по клавишам компьютера. Затем повернула монитор к Стасу и Толе. – Вот фотография Станислава Маневича. Запомните его получше. С фотографии на оперативников смотрело бледное, худое лицо с темными, яростно сверкающими глубоко запавшими глазами. – Запомнили? – спросила Маша. – Такие физиономии не забываются, – ответил Стас. – Отлично, – она вновь повернула монитор экраном к себе. – А я пока продолжу сбор информации и придумаю еще несколько правдоподобных версий. Глеб, давай сюда ключи. Корсак достал из кармана плаща связку ключей и вложил в протянутую ладонь Маши. – Спасибо, – сказала она. – Стас и Толя проводят тебя до выхода. – Хорошо. Но я бы хотел сказать тебе пару слов наедине. Маша посмотрела на Стаса, тот пожал плечами, поднялся и вышел из кабинета. Толя последовал за ним. Маша и Глеб остались одни. Несколько секунд оба молчали. – Знаешь, – первым заговорил Глеб, – а я скучаю по нашим отношениям. – Я тоже, – негромко сказала Маша. – Но вернуть уже ничего нельзя. – Да, – согласился Глеб, – нельзя, – он снова помолчал. – Прости, что редко навещаю детей. В последнее время кручусь как белка в колесе. – Ничего, переживем, – Маша вздохнула. – Пора работать, Глеб. Ты продолжишь собирать информацию по этому делу? – Да. – Если узнаешь что-то важное – позвони. И береги себя. Глеб кивнул, потом шагнул к Маше и сделал неловкое движение, словно хотел поцеловать ее в щеку, но она отвернулась. Глеб немного постоял, потом резко повернулся и вышел в коридор. 4 День выдался по-настоящему весенний. Солнце светило ярко, бросая желтые лучи на свежие нежно-зеленые листья и переливаясь золотом в лужах, оставшихся после недавнего дождя. – «Ашрам Духовного Очищения», – прочел Стас надпись на табличке, прибитой к дубовой двери. – «Община всеблагого учителя Сателиана Муна». Звучит прямо как «райские кущи». – И не говори, – пробасил Толя Волохов. – Попробуем войти? – Страшновато. А вдруг грехи не пустят? Усмехнувшись, Стас протянул руку и нажал на кнопку домофона. В динамике зашуршало, затем унылый голос поинтересовался: – Вам кого? Капитан Данилов наклонился к домофону: – Станислав Маневич здесь проживает? – Здесь только мы и наш всеблагой учитель и наставник Сателиан Мун, – последовал ответ. – Мы бы хотели с ним встретиться, – сказал Стас. Последовала пауза, а затем: – А вы, собственно, по какому вопросу? – Мы по вопросу аренды здания, – пробасил Волохов. – Это не здание, – с упреком возразил невидимый собеседник. – Это ашрам. – А по документам числится как здание, – сказал Стас. – И оформлена аренда этого здания на Станислава Маневича. Так вы нас к нему проводите? – Одну минуту. Сейчас я выйду на улицу. Ждать пришлось больше минуты. Наконец щелкнули замки, и дубовая дверь приоткрылась. В проеме показалось унылое, чуть одутловатое мужское лицо. Мужчина окинул быстрым взглядом лица Стаса и Волохова и коротко им кивнул. – Здравствуйте! – поприветствовал его Стас. – Мы бы хотели… – Учитель дал обет молчания и ни с кем не разговаривает, – перебил мужчина. – Боюсь, что с нами ему придется поговорить, – сказал на это Стас. – Кстати, вы сами-то кто? – Я его верный адепт. И я не пропущу вас к учителю без его разрешения. Простите. Мужчина попытался захлопнуть тяжелую дверь, но Волохов подставил ногу, а затем толкнул дверь своей широченной, как лопата, ладонью. Толчок казался легким, но «адепт» отлетел от двери на пару метров и плюхнулся в лужу, а сама дубовая дверь едва не слетела с петель. Волохов вошел во двор, остановился возле «адепта» и заботливо осведомился: – Не ушиблись? – Вы не имеете права входить сюда без ордера! – яростно воскликнул тот. – Я знаю законы! – Вы споткнулись и упали, – добродушно пробасил Толя. – Я вошел, чтобы помочь вам. Это мой человеческий долг. – Помочь и занести в дом, – добавил Стас, входя во двор. – Вы же не сможете дойти сами. «Адепт» вытаращил на них глаза: – Что? Волохов нагнулся, сгреб «адепта» в охапку, закинул на плечо и зашагал к дому. – Отпустите меня! – закричал «адепт», пытаясь вырваться. – Вы не имеете права! – Вам нельзя шевелиться, – сочувственно проговорил шагающий рядом Стас. – Потерпите. Помощь уже близка. Сейчас внесем вас в дом, и я тут же вызову «Скорую». …Однако стоило Волохову и Данилову войти в дом, как ситуация стала еще более напряженной. – Они хотят арестовать учителя! – закричал что есть мочи «адепт». Толя снял его с плеча и как можно аккуратнее уложил на диванчик, стоявший в холле. А в следующую секунду Стаса и Толю обступила толпа мужчин и женщин в темных рубашках. В руках у некоторых из них были бейсбольные биты. – Ребята, вы слишком агрессивны, – сказал Стас, покосившись на деревянную лестницу с резными перилами, которая вела на второй этаж. – Вам надо есть поменьше мяса. – Убирайтесь отсюда! – закричал, вскочив на ноги, «адепт». – Мы не пустим вас к Учителю! – Анатоль, – тихо проговорил Стас на ухо Волохову, – сможешь их задержать? – Попробую. – Действуй, а я пока проберусь наверх. Если станет совсем тяжело – дай залп в воздух, это их отрезвит. В ту же секунду одна из женщин с визгом запрыгнула Волохову на спину и вцепилась ему пальцами в волосы. Толя охнул, затем шагнул к дивану и тряхнул плечами. Женщина сорвалась и упала на диван. – Они применяют насилие! – заорал «адепт». – Вышвырните их отсюда! Толпа религиозных фанатиков ринулась на оперативников. Толя Волохов шагнул вперед и принял удар на себя, а Стас под прикрытием его широченной спины быстро добежал до лестницы и, перепрыгивая через три ступеньки, ринулся наверх. Когда Стас ворвался в комнату Учителя, тот стоял у раскрытого окна, явно собираясь сигануть вниз. Стас сбил его с ног, повалил на пол и уселся сверху. – Попался! – рявкнул Стас. – Я ни в чем не виноват! – закричал Маневич. – Вы не имеете права меня задерживать! – Ты поцарапал мне щеку, когда я был при исполнении. А это – нападение на представителя власти. – Что-о! И вы предъявите мне это бредовое обвинение? – Нет. Мы предъявим тебе обвинение в убийстве депутата Бобышева. А теперь вставай. Отлежишься в камере СИЗО. Где-то внизу громыхнул пистолетный выстрел. – Что это? – испуганно спросил Маневич. – Мой коллега приводит твоих последователей в чувство, – с усмешкой ответил Стас. – Ну, хватит валяться, пора вставать! 5 Допрос Станислава Маневича проводила Маша Любимова. После часовой беседы с «духовным лидером и Учителем» Маша спустилась в кафе, где ее уже ждали Стас и Толя, и села за их столик. Выглядела она уставшей. – Взять тебе кофе или чай? – поинтересовался Стас. Маша качнула головой: – Нет, спасибо. – Что удалось выяснить? – спросил Волохов. – Маневич причастен к смерти депутата Бобышева? – Думаю, что нет, – ответила Маша. – У него есть алиби. Последние трое суток он не выходил из дома и почти все время проводил со своими послушницами-любовницами. И снимал все это на видео. – Какая мерзость, – сказал Волохов. – Кроме того, я проверила «черную бухгалтерию» Маневича. «Ашрам» приносил ему хороший доход. А этот парень не из тех, кто рискует, ставя на карту все. – Откуда ты знаешь? – недоверчиво уточнил Стас. – Я поработала над его психологическим портретом. Стас хмыкнул: – И когда ты все успеваешь? – Пока вы с Толей машете кулаками и бегаете за подозреваемыми, – в тон ему ответила Маша. – Кстати, я узнала еще кое-что интересное. Это касается люберецкой квартиры, в которой умер Бобышев. – И что там? – Я отследила историю купли-продажи квартиры. Так вот, этой квартирой – через подставных лиц – владел сам Бобышев. Он купил ее около года назад. Втайне от семьи. Стас озадаченно моргнул. – Однокомнатную халупу в Подмосковье? Он что, в запои там уходил? Или наркоту варил? Зачем ему сдался этот сарай? – Не знаю, но мы это выясним. А пока я покажу вам еще кое-что. С этими словами Маша раскрыла папку, которую до сих пор держала в руках, вынула фотографию молодой женщины и положила ее на стол. – Это жена депутата Бобышева – Ирина, – сказала она. – Красивая, – сказал Стас, оценивающе разглядывая снимок. – Да. Но Бобышев собирался с ней развестись. Брачный договор между Бобышевым и его женой Ириной был оформлен таким образом, что при разводе Ирина не получила бы практически ничего. А сейчас, оставшись вдовой, она получит все состояние мужа. А только официально он задекларировал две квартиры в Москве, квартиру в Майами-Бич и дом в Испании. – Значит, у этой дамочки был отличный мотив для убийства своего мужа, – констатировал Толя Волохов. – Да, – кивнула Маша. – Но и это еще не все. До замужества Ирина работала врачом-инфекционистом. – То есть гипотетически она могла заразить мужа вирусом лихорадки Эбола? – уточнил Волохов. – Слышали бы вы себя сейчас со стороны, – с усмешкой сказал Стас. – «Заразить», «инфекционистка», «вирус Эбола»… Маш, ну как ты себе это представляешь? Обеспеченная женщина тайком пробралась в какую-то лабораторию, украла там ампулу с вирусом, вернулась домой и ночью вколола эту дрянь своему мужу? Ну подумай сама – как это звучит? – Бредово, – согласилась Маша. – Вот именно! – И все же проверить эту гипотезу стоит, – сказала Маша. Стас состроил недовольную гримасу, однако проговорил: – Ладно, проверим, если надо. – Ты этим займешься? – Я же сказал – проверю. – Тогда начинай прямо сейчас. Стас усмехнулся, вскинул руку к голове и иронично «взял под козырек». 6 Стас Данилов следил за Ириной Бобышевой уже второй час подряд. Он не собирался устанавливать наблюдение, но так уж получилось само собой. Когда он подходил к дому Ирины, она как раз выходила из подъезда и выглядела очень взволнованной, к тому же явно куда-то спешила. Стас посчитал, что не стоит брать ее в оборот прямо сейчас, и решил посмотреть, куда это Ирина так торопится. Целый час он колесил за ней по отмытому весенним дождем городу, щурясь от солнца и отражаясь в витринах модных магазинов, в которые она заходила и которым, казалось, не было числа. Но всему приходит конец, закончилась и эта пытка. И сейчас Стас Данилов сидел в небольшом кафе, пил уже третью чашку зеленого чая и наблюдал, как Ирина Бобышева беседует с каким-то типом в паре десятков метров от него. Тип сел за ее столик десять минут назад. Сначала говорила только она, а он лишь кивал в ответ. Кивал как-то рассеянно, словно не совсем соглашаясь с ее словами, однако и не возражая открыто. Потом незнакомец достал из кармана куртки конверт. Рука, сжимающая конверт, зависла в воздухе, словно мужчина все еще сомневался в том, следует ли ему делать то, что он делает. А потом к столику Стаса подошла официантка и, забирая на поднос опустевшую чашку, заслонила ему обзор. Стас отклонился назад и слегка вытянул шею, чтобы не потерять Ирину и ее собеседника из вида, и это движение выдало его. Незнакомец повернул голову и мигом считал Стаса. Он сунул конверт обратно в карман куртки, что-то коротко сказал Ирине Бобышевой, тут же поднялся из-за стола и быстро зашагал к выходу из кафе. Стас вынул из кармана пятисотенную купюру, швырнул ее на стол, обронив: «Без сдачи», затем тоже встал из-за стола и поспешил за незнакомцем. На улице того уже не было. Стас не сразу сообразил, куда тот мог подеваться. А потом увидел угол дома, за которым начинался узкий переулок, и быстро пошел, нет – побежал! – туда. На сердце у Стаса было неспокойно, и нехорошие предчувствия не обманули. Из-за угла донесся скрип тормозов, звук удара и вскрик. А потом оттуда на полном ходу выскочила черная «Мазда» с забрызганными грязью номерами, свернула и понеслась прочь. Добежав до угла, Стас Данилов выхватил пистолет и осторожно заглянул в переулок. Незнакомец лежал на асфальте. – Чёрт! – с досадой воскликнул Стас. Он быстро подошел, присел возле окровавленного тела и потрогал пальцами его шею. – Мертв, – мрачно констатировал Стас. Данилов убрал руку от шеи мертвеца, посмотрел по сторонам, а затем быстро обшарил его карманы. В куртке он обнаружил тот самый конверт из плотной бумаги, все остальные карманы оказались пусты. Стас убрал пистолет в наплечную кобуру, выпрямился и вскрыл конверт. Ухватил пальцами несколько твердых глянцевых листков, но вытащить их не успел. Что-то кольнуло его в шею, прямо под затылком. Стас машинально поднял руку к голове, но в ту же секунду почувствовал, что теряет власть над своим телом. Конверт выскользнул из его ослабевших пальцев, ноги подкосились, Данилов покачнулся, стараясь удержать равновесие, но не удержал и рухнул на асфальт. Лежа на асфальте, Стас попытался пошевелить рукой, но тщетно. Он не чувствовал своего тела. Перед глазами у него всё поплыло. Расфокусированным взглядом Стас увидел, как какой-то человек наклонился рядом с ним и поднял с мокрого асфальта конверт. – Стой, – хотел сказать ему Стас, но губы и язык его, скованные параличом, остались неподвижны. Веки Стаса сомкнулись, и он погрузился во тьму. 7 – Дружище, ты как? – заботливо спросил Толя Волохов два часа спустя, когда Стас вошел в кабинет и уселся на стул. – В норме, – ответил тот. – Голова только тяжелая. Анатоль, сделай-ка мне чаю. Толя тут же поднялся из-за стола и прошел к чайнику. Стас посмотрел на Машу. – Ну? – спросил он. – Что удалось выяснить, пока я глотал таблетки и отвечал на глупые вопросы нашего врача? Маша улыбнулась: – Рада, что ты снова в норме, Стасис. Убитого мужчину звали Виктор Дронов. Когда-то он работал в сто шестом отделении полиции, но полтора года назад уволился из органов и чем занимался потом – неизвестно. Толя поставил перед Стасом чашку чая. – Держи, эксплуататор! – Спасибо, – поблагодарил его Стас. И добавил утрированно-жалостливым голосом: – Дай бог тебе здоровья, добрый человек. – Затем снова обратился к Маше: – А что было со мной? – В твоей крови обнаружен растительный яд, который вызывает у человека кратковременный паралич. Название я не запомнила, но оно есть в заключении, можешь посмотреть. – Обойдусь. Что еще? – Еще подтвердилось, что на шее у тебя – действительно след от укола. Стас отпил чаю и облизнул губы. – Значит, кто-то кольнул меня отравленной иглой в шею, – угрюмо констатировал он. – Но когда я вскрывал конверт, рядом никого не было. Готов в этом поклясться! – Не хочешь же ты сказать, что тебя вырубил невидимка? – пробасил Волохов. – Или ты стал верить в магию и чудеса? Стас скривил лицо и хотел ответить Толе что-то иронично-насмешливое, но тут дверь кабинета открылась, и в проеме показалась голова молоденького лейтенанта. – Здравия желаю! – проговорил он, увидев Стаса, потом перевел взгляд на Машу и сказал: – Мария Александровна, мы ее привезли. Можно вводить? – Да, – ответила Маша. – Введите. Молодой полицейский кивнул и скрылся, а несколько секунд спустя ввел в кабинет красивую, дорого и со вкусом одетую женщину лет тридцати пяти. – Ирина Владимировна, здравствуйте! – поприветствовала ее Маша. – Присаживайтесь, пожалуйста. Она указала на стул рядом со своим рабочим местом. Ирина Бобышева с рассеянным видом прошла к столу Маши и села на жесткий, неудобный стул. Стас и Толя переглянулись. – Простите, что пришлось вызвать вас сюда, – сказала Маша. – Но вы сами меня вынудили, отказавшись от беседы. – Что вам от меня нужно? – холодно осведомилась Бобышева. – Пару часов назад вы встречались в кафе с неким Виктором Дроновым. Он собирался передать вам конверт, но в последний момент передумал и ушел. Бобышева чуть прищурила холодные глаза: – Вы что, следили за мной? – Это называется «наружное наблюдение», – ответила ей Маша. – И на каком основании? – На том основании, что вы подозреваетесь в убийстве своего мужа, Дмитрия Бобышева. Бобышева изумленно приподняла тонкие брови. – Вы тут что – совсем умом тронулись?! – гневно воскликнула она. – В тот момент, когда Дима умер, я была в десятках километров от него! И потом, с чего вы взяли, что его кто-то убил? Это же бред! – Не очень-то вы похожи на скорбящую вдову, – сказал Толя Волохов, глядя на ухоженное, свежее лицо Ирины. Бобышева не удостоила его реплику ответом. – Ирина Владимировна, – снова заговорила Маша Любимова, и голос ее зазвучал жестко и официально, – вам придется нам все рассказать. Зачем вы встречались с Дроновым? Что он хотел вам передать? Некоторое время Бобышева молчала, нервно поглядывая на Машу и покусывая губы, потом вздохнула и спросила: – У вас тут можно курить? – Нет, – ответила Маша. – Жаль, – она снова вздохнула. – Ну, хорошо. Я вам все расскажу. Виктор Дронов – частный детектив. Я наняла его для того, чтобы он следил за моим мужем. – И зачем вам понадобилась эта слежка? – спросила Маша. – Дронов должен был выяснить, есть ли у моего мужа любовница. – Вы собирались разводиться и хотели уличить его в супружеской неверности? – Да. – В этом случае вы бы получили от него щедрые «отступные», – подал голос Стас Данилов. Ирина Бобышева кивнула: – Именно так. – Что было в конверте, который Дронов собирался вам передать? – спросила Маша. – Фотографии. Фотографии, на которых мой муж… мой бывший муж запечатлен в объятиях своей любовницы. – Почему Дронов передумал их вам отдавать? – Он понял, что за ним следят. Но не знал, что это вы. Да и потом, все это уже не имело смысла. Мой муж мертв, и теперь уже не важно – была у него любовница или нет. – Ошибаетесь, – сказала Маша. – Это по-прежнему очень важно. Ирина чуть прищурила свои холодные, красивые глаза: – Вы что… правда думаете, что я способна убить собственного мужа? – Я уверена, что вы на это способны, – сказала Маша. – Уверена я и в том, что у вас достаточно ума и хладнокровия, чтобы запутать следы. – Вы ничего не сможете доказать, – презрительно проговорила Ирина. – Даже того, что я встречалась с этим частным сыщиком и что-то там ему заказывала. Мои слова против ваших. Разве не так? – Ирина улыбнулась. – Господи, да у вас даже фотографий нет. Я ведь права? – Следствие еще не закончено, – сказала Маша. – И доказательства у нас будут. Бобышева пожала плечами: – Что ж, дерзайте. А я, пожалуй, пойду. У меня много хлопот, связанных с получением наследства. И знаете… – она снова улыбнулась. – … Это очень приятные хлопоты. Ирина поднялась со стула. – Сядьте, – сказала ей Маша. – Что? – не поняла Бобышева. – Я сказала, сядьте. Мы вас задерживаем. Толя, вызови, пожалуйста, конвой! 8 После того как конвой увел вдову депутата, Маша погрузилась в долгие размышления. Стас поставил на стол чашку с новой порцией чая, подождал немного, потом сказал: – Нужно разрабатывать версию о виновности Ирины Бобышевой. Идеальных убийств не бывает, и где-то она точно напортачила. – Да, – сказала Маша, выходя из задумчивости. – Нужно покопаться в ее врачебном прошлом. Установить, поддерживает ли она связи с бывшими коллегами. И если да, то с какими именно. И еще: необходимо взять на анализ ее одежду. И хорошенько обыскать дом. – Будем искать следы химикатов и лекарственных препаратов? – Да. Но сначала проконсультируемся на эту тему с эпидемиологами, – Маша вздохнула. – На данный момент мы точно установили несколько фактов. Первый – у депутата Бобышева действительно была любовница. Второй – для встреч с ней он, видимо, и купил квартирку в Люберцах. Третий – таинственная любовница очень не хочет, чтобы кто-то ее опознал. – Значит, нужно организовать поиски этой таинственной любовницы, – сказал Волохов. В эту секунду дверь распахнулась и в кабинет вошел Глеб Корсак. Плащ его был расстегнут, темные волосы всклокочены, дорогой шелковый галстук съехал в сторону (впрочем, как всегда). Глеб с ходу уселся в кресло, взял чашку чая, стоящую на столе, отпил глоток и только после этого весело проговорил: – Всем привет! Как настроение? Надеюсь, апрельское? – Не совсем, – прогудел Толя Волохов. – Зря. В воздухе уже пахнет летом. Если, конечно, хорошенько принюхаться. У меня новая информация по делу Бобышева. – Это был мой чай, – мрачно проговорил Стас, глядя на чашку, которую Глеб сжимал в руке. – Что за информация? – спросила Маша. – Вы уже знаете, что у Бобышева была любовница? И что для встреч с ней он купил квартиру в Подмосковье? Оперативники оцепенели. – Ты что, Гудини? – изумленно проговорил Волохов. – Я журналист, – сказал Глеб. – А это гораздо круче. – Но как ты узнал про любовницу и квартиру для встреч? Глеб пожал плечами: – Просто. Съездил в Люберцы, разыскал квартиру, в которой умер Бобышев, а потом прошелся по подъезду снизу доверху и расспросил соседей, – Глеб отпил еще глоток чая. – А вы чего так напряглись-то? – Ты сделал нашу работу, – сказала ему Маша. – И сознавать это довольно неприятно. – А ведь я тоже беседовал с соседями, – пробасил растерянный Волохов. – Но они мне ничего такого не рассказывали. – Это потому, что ты слишком большой и страшный, – улыбнулся Глеб. – И старушки тебя боятся. А еще старушки любят подарки, например конфеты и пирожные к чаю. А ты ведь наверняка приходил к ним без подарков. – И что тебе рассказали эти бабушки-старушки? – осведомилась Маша. – Они видели, как Бобышев несколько раз приводил в квартиру необычную девушку. Девушка эта была невероятной красоты, с точеной фигурой и правильными чертами лица. Но самое главное – у нее была очень темная кожа. Если она и не негритянка, то мулатка точно. Закончив эту тираду, Глеб залпом допил чай и поставил чашку на стол. – Любовница-негритянка… – задумчивым и удивленным эхом отозвался Волохов. – Может, ты и имя ее знаешь? – неприязненно глядя на наглого журналиста, уточнил Стас Данилов. – Знаю, – сказал Глеб. – Одна из соседок слышала, как Бобышев называл ее Айна. Правда, между ними была дверь, но слух у бабушки хороший, и прижималась она к двери ухом очень плотно. Маша прерывисто вздохнула. – Что ж… – проговорила она, – теперь понятно, откуда в квартире взялись сушеные африканские травы. Глеб, ты сумел выяснить, кто такая эта Айна? – Не то чтобы выяснил… Но определенные мысли и подозрения на этот счет у меня есть. Ты, конечно, знаешь, что подмосковные Люберцы – это что-то вроде нашего «блэк-тауна». – В том смысле, что в Люберцах сосредоточено большое количество чернокожих иностранцев? Глеб кивнул: – Да. Когда-то я писал об этом статью. Выходцы из Африки живут в Люберцах компактной и довольно закрытой общиной. Проникнуть туда сложно. В частности, из-за того, что многие члены этой общины занимаются криминальным бизнесом. – Я понял, куда ты клонишь, – сказал Стас. – Намекаешь на темнокожих жриц любви? – Не намекаю, а говорю прямым текстом. Даже если я не прав, моя версия не хуже любой другой. – Это правда, – сказала Маша. – Версия хорошая, и мы ее проверим. Она задумалась. Немного выждав, Стас осторожно спросил: – У тебя уже созрел план действий? – Да, – кивнула Маша, продолжая размышлять. – План есть. Еще немного поразмыслив, она качнула головой, как бы приходя в себя, и бодро проговорила: – Стас, Толя, вам надо срочно раздобыть хорошие и дорогие итальянские костюмы. Волохов и Данилов удивленно переглянулись. – У меня уже есть костюм, – растерянно сказал Толя. – Он не итальянский, но приличный и дорогой. Глеб хмыкнул. – Что? – пробасил Толя, покосившись на журналиста. – Я купил его на распродаже в «Меге» за четыре тысячи рублей. Или для тебя это не деньги? Вместо ответа Глеб посмотрел на Машу и сказал: – Я понял, что ты задумала. И я достану пару отличных костюмов. Но вам еще понадобится хорошая машина и несколько тысяч долларов наличными. – Ты и это сможешь достать? – уточнила Маша не без иронии. – Смогу, – просто ответил Глеб. 9 Стас и Толя, одетые в дорогие костюмы, тщательно выбритые и причесанные, сидели в холле небольшой люберецкой фирмы, занимающейся «организацией праздников и досуга». В холл вышел высокий темнокожий мужчина в костюме и при галстуке. В руке мужчина держал фотоальбом. Он сел в кресло и заговорил извиняющимся голосом: – Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, господа. Мы должны были все проверить. Толя Волохов никак на это не отреагировал. Лишь поднес к губам чашку и отпил глоток кофе. – Мой босс вас прощает, – сказал за него Стас. – Кстати, вы хорошо говорите по-русски. Темнокожий посредник вежливо улыбнулся, блеснув полоской ослепительно-белых зубов. – Я учился в московском Университете дружбы народов, – сказал он. – И у меня русская жена. – Поздравляю, – сказал Стас. – Я слышал, что изучать чужой язык в постели – лучший способ. Так что там с нашим делом, Кирамо? Мой босс всё еще ждет. – Кирабо, – поправил темнокожий посредник. – Меня зовут Кирабо, – он положил на стол альбом и пододвинул его к Стасу. – Здесь наши самые лучшие и самые дорогие девушки. Вы можете выбрать любую. Стас взял альбом, открыл его и принялся листать. – Все девушки чистые, – продолжил Кирабо, пока Стас листал альбом, разглядывая фотографии чернокожих красоток. – У каждой есть медицинские справки от гинеколога и уролога. У всех имеется опыт «эскорта». – «Эскорт» моему боссу ни к чему, – с усмешкой сказал Стас. – Он хочет приятно провести с вашими девочками время в гостиничном номере. Сами понимаете – весна, гормоны играют, хочется безумия и страсти. Мне нравится вот эта! – Стас ткнул пальцем в фотографию очередной красотки и показал ее Толе Волохову: – Анатолий Васильевич, как вам? – Хороша, – небрежно проговорил Волохов. – Выбери еще одну – для себя. Он отпил кофе, а Стас ткнул пальцем в фотографию другой девушки: – И вот эта. Они обе свободны? – Дэйо и Ния? – Кирабо улыбнулся. – Конечно. – Тогда мы их берем. – Я сейчас же велю их привезти. Но для начала – расчет. С вас две тысячи долларов, господа. – Кирабо улыбнулся и развел руками: – Таковы уж правила. – Не проблема. – Стас достал из внутреннего кармана пиджака пачку долларов, скрепленную золотым зажимом, отсчитал нужную сумму и положил на стол. 10 – Ну что, герои-любовники? – спросила Маша, едва Стас и Толя вошли в кабинет и уселись на стулья. Стас поморщился и приложил руку к виску. – Башка раскалывается, – доверительно сообщил он. – Много выпил? – Пришлось. Поначалу девчонки были напряженны и молчаливы, но спиртное здорово помогло, и нам удалось их разговорить. – В подпитии они простодушны и болтливы, – с улыбкой сказал Волохов. – Хотя по-русски говорят с трудом. Но очень-очень забавные. Как маленькие черные кошечки. – Хватит делиться эротическими впечатлениями, – сухо проговорила Маша. – Что рассказали девушки? – Они знают Айну, – сказал Стас. – Они называли ее «особенной». – В каком смысле – «особенной»? – Мы с Волоховым толком ничего не поняли. Ее привезли из Африки недавно. Оберегали от других девушек, не разрешали им с ней разговаривать. Но в чем там конкретно дело – мы не разобрали. – Как нам ее найти? – резко спросила Маша. Стас поморщился и потер пальцами виски. – Что ж ты так кричишь-то? Мне и так хреново. – Прости. Так как нам разыскать эту Айну? – Насколько я смог понять, Айна живет в том же доме, что и другие девушки. В съемной квартире, под присмотром телохранителей. Адрес дома мы знаем. – Этническая «общага» для темнокожих путан? – уточнила Маша. – Угу, что-то вроде этого. Дом находится на улице Кирова, в Люберцах. Мы с Волоховым собираемся туда сегодня наведаться. Маша задумчиво побарабанила по крышке стола тонкими пальцами. – Может, попробовать подключить ОМОН или СОБР? – неуверенно предложила она. – И как ты это сделаешь? – усмехнулся Стас. – Какие предъявишь обоснования? Маша промолчала. – Вот то-то и оно, – сказал Стас. – Не волнуйся, Марусь. Сгоняем, разведаем, что и как. Поговорим с управдомом. Ну не съедят же они нас там, в самом деле! Стас и Толя улыбнулись шутке, но Маша осталась серьезной. – Не нравится мне всё это, – сказала она. – Когда вы собираетесь туда поехать? – Да вот сейчас попьем чайку, заскочим к Старику с отчетом и поедем. – Старика сейчас нет, – сказала Маша. – Он уехал по делам в министерство. – Тем лучше! Тогда остается только чай. – Не нравится мне все это, – повторила Маша. Помолчала и добавила: – Не забудьте взять с собой оружие. Едва Стас и Толя вышли из здания, как увидели Глеба Корсака. Он стоял, прислонившись спиной к своей крутой «БМВ» представительского класса, и курил. А заметив их, тут же отшвырнул сигарету и выдвинулся навстречу. – Опять ты, – проворчал Стас. – Слушай, ты сюда уже как на работу ходишь. Глеб усмехнулся: – Ну какая же тут работа? Я здесь отдыхаю душой и телом, – он окинул оперативников внимательным, проницательным взглядом. – А вы, кажется, собрались на мальчишник? Возьмёте меня с собой? – Конечно, – сказал Стас зловредным голосом. – Может быть, там тебе наконец-то оторвут голову. – Пусть попробуют, – улыбнулся Глеб. – Хотите, поедем на моей тачке? Стас и Толя переглянулись. – Поехали, – сказал Стас. – Но вести буду я. – Да ради бога, – простодушно отозвался Глеб и подмигнул Толе Волохову. Усаживаясь в машину, они не знали, что Маша Любимова стоит у окна и провожает их взглядом. – Господи, пусть с ним все будет хорошо, – тихо пробормотала Маша, когда машина отъехала от здания. И тут же покраснела, устыдившись своих слов. 11 Нужный дом они нашли без проблем. В нужный подъезд тоже вошли без проблем. Проблемы начались позже – когда навстречу им вышли из комнаты консьержей два рослых чернокожих парня в джинсах и ярких рубашках. – Дэхна хуну! – рявкнул первый, грозно вращая глазами. – Зис из прайват проперти! [1] До свыданя! Стас и Толя не двинулись с места. Чернокожий парень подошел к Стасу вплотную и положил ему на грудь ладонь. – До свыданя! – повторил он с угрозой в голосе. – Идить! – Убери руку, – процедил Стас сквозь зубы, глядя африканцу в глаза. – Если не хочешь, чтобы я тебе ее сломал. Мы из полиции. Он вынул из кармана куртки руку с удостоверением, но охранники-«консьержи» на удостоверение даже не взглянули. Однако ладонь с груди Стаса была убрана. 1 Это частная собственность! ( искаж. англ. ) – Идить! – повторил арфиканец. А второй добавил, глядя на Волохова: – Уходить – нет проблем! Стас улыбнулся: – А теперь послушай меня, мой африканский друг. Или ты нас пустишь внутрь, или я тебе такое «хуну» покажу, что… – Стас, погоди, – Толя Волохов выдвинулся вперед. – Парни, не стоит с нами связываться, – ласково сказал он. – Мы из полиции и пришли сюда по делу. Вам проблемы не нужны, но и нам тоже. Мы просто пройдемся по этажам, осмотримся. – Алеге багнем! – рявкнул вдруг африканец яростным тоном. Повернул голову и крикнул куда-то в глубь комнаты. – Баако! Баако, viens ici! [2] 2 Баако, иди сюда! ( франц .) Послышался скрип кожаной обивки кресла, затем – чьи-то внушительные, но быстрые шаги. Потом дверь распахнулась, и в холл из комнаты консьержей вышел третий чернокожий мужчина, такой огромный, что казался здоровенной черной каменной глыбой. Он встал перед могучим Волоховым, посмотрел на него сверху вниз выпуклыми глазами со сверкающими белками и проговорил тяжелым, гулким голосом: – Што нада? Толя улыбнулся и вежливо пробасил в ответ: – Надо, чтобы ты ушел с дороги, паренек. – Баако, jetez-le d’ici eux! [3] – рявкнул самый нервный охранник и вдруг молниеносно выхватил откуда-то из-под цветастой рубашки небольшой пистолет. В ту же секунду великан Баако схватил Волохова за грудки, оторвал его от земли и мощным рывком швырнул на стеклянную перегородку, отделяющую холл от комнаты консьержей. Стекло осыпалось градом, и Волохов рухнул на письменный стол, а затем и ниже – сквозь расколовшуюся на части столешницу, засыпаемый осколками стекла и щепками от развалившегося стола. 3 Вышвырни их отсюда! ( франц .) Толя поднялся на ноги, стряхнул с одежды мусор и посмотрел великану в глаза. – Вот это ты зря, паренек, – ласково сказал он. Затем шагнул к двери, распахнул ее рывком, вышел в холл и, набычившись, пошел на чернокожего великана. Стас, посвятивший несколько лет занятиям восточными единоборствами, молниеносным ударом кулака выбил из пальцев раздраженного охранника пистолет, но второй охранник ударил его кастетом в голову. Стас успел увернуться, и удар пришелся по плечу. Завязалась драка. В пылу схватки никто не обратил внимания на то, как Глеб Корсак бесшумной тенью проскользнул в холл, затем так же тихо скользнул мимо охранников-«консьержей», открыл дверь, ведущую на лестницу, и скрылся за ней. Две минуты спустя Глеб быстро шагал по коридору общежития, пропахшему ароматами пастильи, таджина и марокканских специй. – Айна? – кричал он. – Мне нужна Айна! Из-за угла вывернула чернокожая девушка в ярком халате. Глеб схватил ее за руку. – Айна? – громко осведомился он. Девушка испуганно замотала головой. Глеб выпустил ее, но тут же схватил за плечи другую чернокожую девушку. Поняв, что пугает африканок, он сбавил тон, белозубо улыбнулся и сказал, подбавив в голос бархатистости, которая так часто выручала его в общении с женщинами: – Мне нужна Айна! Знаешь, где она? – Айна? – проворковала чернокожая красотка, глядя на Корсака выпученными от страха и любопытства глазами. – Айна! Айна! – закивал Глеб, продолжая обворожительно улыбаться. – Я ее друг! Проведи меня к ней! – К Айне не надо! – возразила девушка. – Айна плохо! – Айна – хорошо, – заверил ее Глеб Корсак. – Для меня точно хорошо. Не бойся, твои друзья меня впустили! Видишь – я же здесь! Еще несколько секунд темнокожая красавица размышляла, разглядывая лицо Глеба, потом кивнула и сказала: – О’кей. Идем Айна. Гоу! Она повернулась и повела Глеба по коридору. Из квартир, привлеченные шумом, выглядывали юные африканки и с удивлением провожали Глеба взглядами. Наконец девушка остановилась перед дверью с покосившейся медной цифрой «27» и постучала в нее костяшками пальцев. Затем повернула латунную ручку и, распахнув дверь, отошла в сторону, впуская Глеба внутрь. Глеб вошел в комнату и едва не задохнулся от стойкого и сильного запаха лекарств и терпких незнакомых трав. Шторы были плотно задернуты. Корсак прикрыл за собой дверь и вгляделся в полумрак комнаты. Он увидел лежащую в кровати темнокожую девушку. – Айна! – позвал он. – Ес, – ответила девушка, глядя на Корсака расширившимися от страха и волнения глазами. – Я за тобой! Надо идти! Пару секунд она молчала, а затем неуверенно пробормотала: – Доктэ? – Доктор, доктор, – закивал Глеб. – Идем! Он подошел к кровати и протянул девушке руку. Секунду помедлив, она взялась за протянутую ладонь и выскользнула из-под одеяла. Одета девушка была в бежевую несвежую пижаму. – I need to get dressed [4] , – пролепетала она слабым, хрипловатым голосом. – Не надо одеваться, – сказал Глеб. – У нас мало времени. – Опустив взгляд, он увидел, что девушка босая, и добавил: – Только обуйся! Put on shoes! Девушка покорно сунула ноги в белые туфли-мокасины. – Молодец, – похвалил Глеб. – А теперь идем! И он повел ее, покорную, испуганную, за руку к двери. Но тут из-за двери донесся громкий топот, а затем и яростные крики. Глеб выпустил руку девушки, быстро приоткрыл дверь и выглянул наружу. 4 Мне надо одеться ( англ .). По коридору бежали двое чернокожих громил. Глеб быстро захлопнул дверь и закрыл ее на замок. Затем с грохотом придвинул к двери комод, взгромоздился на него и достал из кармана мобильный телефон. Нажал на кнопку последнего вызова, дождался ответа и быстро проговорил в трубку: – Алло, Маша! Дверь затрещала от сокрушительного удара, и Глеб едва не слетел с комода. – Маша! – снова заговорил он. – Нам со Стасом и Толей требуется подкрепление! …На город опустились сумерки. Поднялся ветер, и перед тем как усадить Айну в машину «Скорой помощи», Глеб поправил у нее на плечах свой плащ. Мимо него бойцы омона провели к фургону великана Баако, лапы которого были скреплены за спиной наручниками. Вид у Баако был побитый и жалкий. – Ого! – удивился командир омоновцев, стоя рядом со Стасом и восхищенно глядя на Баако. – Вот это здоровяк! Кто ж это его так отделал? Стас отнял от синяка на скуле холодную монету и кивнул на Толю Волохова, который сидел на скамейке перед подъездом и с озадаченным и расстроенным видом пытался приладить к куртке оторванный клочок ткани. – Этот мог, – улыбнулся командир омоновцев. Он повернул голову и проследил взглядом за последним чернокожим громилой, которого запихали в фургон. – Ну все, можно отправлять. Хотите с ними поговорить, товарищ капитан? – Поговорю в управлении, – сказал Стас, осторожно трогая пальцами опухшую скулу. – Добро, – согласился командир ОМОНа. – Тогда мы поехали? – Давайте. Командир кивнул, повернулся и зашагал к фургону. Стас взглянул на отъезжающую машину «Скорой помощи» и негромко проговорил: – А девочка и впрямь ничего. За такую стоило побороться. 12 Всю ночь и весь последующий день лил дождь и гремела первая весенняя гроза. В ГУ МВД Глеба Корсака больше не пускали. Вечером он полтора часа просидел в баре, вслушиваясь в тихие звуки дождя, долетавшие с улицы, и потягивая свой любимый коктейль – треть стакана водки, треть – тоника и сок, выдавленный из половинки лимона. И еще – много-много льда. В бумажнике у Глеба, в потайном отделении, была небольшая черно-белая фотография Маши Любимовой. В любой момент он мог достать ее, однако не доставал уже полгода. Просто запретил себе это делать. Глеб размышлял о своей жизни с Машей, о причинах их разрыва, о том, что, вероятно, он слишком рано сдался, посчитав, что обязан дать Маше свободу ради ее же счастья, и что, возможно, это было ошибкой. Вчера в управлении она не выглядела счастливой. Хотя… быть может, это ему только показалось? Глеб отпил глоток коктейля и увидел Машу. Она вошла в бар, быстро осмотрелась, заметила Глеба и направилась к нему. Выглядела, как всегда, сногсшибательно – светлый плащик, белокурые волосы, взметнувшиеся вверх, подобно ангельским крыльям, спокойные темно-карие глаза. – Привет, Глеб! Маша села за столик, положив сумочку на соседний стул. – Здравствуй! – сказал он. – Заказать тебе вина? – Да, если тебе не трудно. Глеб подозвал официанта и сделал заказ. Вскоре он принес вино. Сделав пару глотков из мерцающего бокала, Маша приступила к рассказу: – Три недели назад Айна еще жила в Африке и «никогда не была близка с мужчиной». И даже прошла в муниципалитете обычай укухлолва – обязательную проверку невест на целомудрие. В Африке ее разыскал некий русский фотограф Олег. Он пригласил девушку в Россию, пообещав ей, что она станет фотомоделью. Подкупил ее родителей, чтобы получить их согласие, и так далее. Глеб смотрел на Машу, слушал ее голос и понимал, что хочет одного – чтобы это мгновение длилось вечно. – Однако Олег обманул ее, – продолжала Маша. – В Москве он и еще один мужчина по имени Кирабо Пич продали Айну «богатому новому русскому» за большие деньги. Айна стала его любовницей. Этим мужчиной и был депутат Бобышев. Ты чего улыбаешься? – спросила она вдруг. – Я? – Глеб убрал улыбку с губ. – Тебе показалось. Продолжай. – Неделю назад, будучи в подпитии, Бобышев сильно избил ее. И тогда Айна, жаждавшая мести, решила применить магическую технику вуду, которой когда-то обучила ее бабушка. Она вылепила из пластилина куклу Бобышева и, читая молитвы, втыкала в нее иголки. Айна уверена, что Бобышев умер из-за нее, и корит себя за это. После смерти Бобышева она все рассказала своему сутенеру Кирабо Пичу… Глеб, ты снова улыбаешься! – Правда? – Да. – Не обращай внимания. Наверное, я слишком много выпил. Вы рассказали Айне, что Бобышев умер от лихорадки Эбола, а не от ее дурацких иголок? – Да. Кстати, сейчас она в больнице. Анализы показывают, что девушка тоже заражена вирусом Эбола и, по всей вероятности, именно она заразила депутата Бобышева. Глеб нахмурился. – Почему она до сих пор жива? – Не уверена, что правильно все запомнила, но… В общем, врач сказал, что Айна относится к редкой группе людей, у которых в крови есть антитела к возбудителю инфекции. Поэтому лихорадка Эбола протекает у нее в достаточно легкой форме – как простой грипп. Скорей всего, симптомы болезни проявились у нее лишь несколько дней назад, поскольку был инкубационный период… Глеб, ты опять? – Ты у меня такая умная, – сказал Глеб с улыбкой. Маша сдвинула брови. – Глеб, перестань! – Нет, правда. Я всегда это знал. – Ты и впрямь выпил слишком много коктейля. Но давай я тебе дорасскажу. Мы нашли Кирабо Пича и хорошенько на него нажали. Ты удивишься! Именно Кирабо Пич толкнул под машину частного детектива Дронова и похитил у него конверт с фотографиями. Ты слушаешь? – Да. Глеб неотрывно смотрел на ее лицо. Маша чуть порозовела, но сделала вид, что этого не замечает. – Дело в том, что Дронов, проследив за депутатом Бобышевым и проведя свое частное расследование, узнал о криминальном бизнесе Кирабо Пича. И пытался шантажировать его. За что и поплатился. – Отравленной иглой в шею Стасу выстрелил тоже Пич? – уточнил Глеб. – Да. Он выстрелил этой иголкой из африканской духовой трубки. Но… кажется, ты это и без меня знал. – А фотограф Олег? – спросил Глеб. – Его вы нашли? – Да. – Он правда фотограф? – Правда. Зовут Олег Лисицын. Делает снимки для географических журналов, а заодно поставляет в Россию девушек из экзотических стран, в которые заносит его работа. Глеб взял со стола открытую пачку сигарет и оторвал от нее клочок серебристой фольги. – Из Африки он привез уже восемь девушек, и всех по коммерческим визам, – продолжала рассказывать Маша, глядя на то, как Глеб сворачивает обрывок фольги в серебристую полоску. Затем отпила глоток вина и уточнила: – Что тебе еще рассказать? – Самое главное. Я не обнаружу у себя в ближайшее время симптомы лихорадки Эбола? Маша хмыкнула: – Думаю, что нет. И надеюсь, что никто в городе не обнаружит. Эпидемиологи и карантинные службы отлично знают свою работу. Глеб свернул серебристую полоску в колечко и закрутил концы. – Дай-ка руку, – попросил он Машу. – Что? Зачем? – Дай – увидишь. Маша протянула ему правую руку. Глеб аккуратно надел на ее безымянный палец колечко из фольги. Полюбовался и сказал с улыбкой: – Тебе идет. Маша взглянула на колечко и неуверенно улыбнулась. – Да. Но оно мне явно маловато. – Она сняла с пальца колечко и швырнула его на стол. Колечко прокатилось по столешнице и упало на пол, однако Маша этого даже не заметила. Она допила вино и поднялась из-за стола. – Мне пора идти, – сказала Маша. – Рада была с тобой увидеться, Глеб. Да, и не указывай в своей статье наши имена. В общем, ты знаешь. – Да, – отозвался Глеб, – я знаю. Маша взяла сумочку, кивнула ему на прощанье, повернулась и зашагала прочь. Глеб проводил ее долгим взглядом, потом нагнулся, поднял с пола колечко, протер его об лацкан пиджака и сунул в карман. – Ничего, – тихо проговорил он. – Все еще наладится. За широким окном кафе снова громыхнул гром – настоящий, весенний. Непонятно почему, но на душе у Глеба стало светло; грусть, мучившая его много дней подряд, рассеялась и стала невесомой. Глеб поднял со стола стакан, секунду помедлил, а потом отсалютовал окну и сделал большой глоток. После чего улыбнулся и повторил негромким, но уверенным голосом: – Все еще наладится. Точно наладится.