— Все это верно, только все-таки здоровье его ненадежно, и я ни за что не отпущу его в военную службу, хотя он и бредит ею день и ночь.

В это время к разговаривающим подошли другие гости. Василий Иванович переменил разговор, а его черный друг незаметно вышел из гостиной. Он осторожно пробрался наверх и заглянул в комнату Саши.

Мальчик, лежа на полу, углубился в книгу. Перед ним были разложены карты, на которых особыми значками были отмечены места, где находились войска. Будущий полководец так был погружен в свои занятия, что и не заметил, как посторонний человек вошел к нему в комнату и остановился сзади него. Долго Ганнибал любовался, смотря, как юноша в непринужденной позе — весь, безраздельно, отдался своему любимому занятию.

— Здорово, Саша! — Наконец, не выдержал и произнес нежданный гость.

Саша не ожидал такого посещения. Он поспешно вскочил на ноги и в смущении смотрел на говорившого.

— Что это, брат, как ты зачитался? Не хочешь и здороваться!

Саша стыдливо опустил глаза, подошел к гостю и, по тогдашнему обычаю, поцеловал у него руку.

— Ну, здравствуй! Как здоровье?

— Благодарю вас. Я здоров, слава Богу!

— Чем это ты здесь так занят, что не хочешь сойти даже к гостям? Совсем, брат, ты затворником живешь, — весело шутил Ганнибал. — Ну, что с тобой делать: сам не хотел сойти к нам вниз, так я пришел к тебе. Захотелось посмотреть, какие сокровища так привлекают тебя. Покажи-ка, покажи над чем засиживаешься ты дни и ночи!

Саша оживился, смущение его прошло, и он с охотой стал показывать своему гостю книги, карты, планы, делая очень меткие и верные замечания относительно каждой вещи.

— Да неужели ты все это перечитал? — с удивлением спросил Ганнибал.

— Я не знаю, чему вы так удивляетесь, — отвечал Саша, — книги так интересны, так увлекательны, что некоторые из них я прочитал даже по нескольку раз. Вот, например, «Жизнь великих людей» Плутарха; ее можно читать несколько раз и она никогда не надоест.

Ганнибал взял из рук Саши книгу и стал предлагать ему вопросы. Мальчик отвечал бойко, со смыслом; видно было, что он хорошо усвоил все, что читал.

— Прекрасно, прекрасно! — восхищался Ганнибал. — Ты знаешь больше, чем многие из взрослых. Ну, а эти планы, неужели ты сам чертил их?

— Да ведь это так легко, так интересно! — волнуясь, говорил Саша.

Ганнибал был в восторге. Он обнял мальчика и со слезами на глазах сказал:

— Если бы великий государь наш, Петр Алексеевич, был жив и видел твои работы, — возрадовалось бы его сердце, и он так же, как и я вот теперь, целовал бы тебя... Я не знаю, откуда отец твой взял, что ты так плох здоровьем. Правда, ты не толст, но крепок, и из тебя выйдет прекрасный вояка! Продолжай, брат, продолжай свои занятия... Ты далеко пойдешь!

— Вы вот думаете так, а папенька совсем иначе: он не любит моих занятий и ни за что не согласится, чтобы я сделался военным. Знаете, что? — говорил сквозь слезы мальчик, — попросите за меня папеньку... Вас он послушает и даст свое согласие. Я всю жизнь буду благодарен вам, если вы его уговорите.

Ганнибал был растроган. Он сошел вниз. Гости в это время уже разъезжались. Улучив удобную минуту, он увел Василия Ивановича в кабинет.

— Ну, друг мой, — начал он, — я был у твоего Саши и, знаешь, я поражен. Это — необыкновенный мальчик, из него выйдет великий человек. Грешно удерживать его и не пускать по тому пути, к которому он так стремится.

— Да, но ведь он не выдержит военной службы: он такой слабенький. Ну, какой солдат выйдет из него? Отпустить его в военную службу — это значит загубить его.

— Ну, уж и загубить! Он совсем не так слаб, как ты воображаешь. Правда, на вид он такой сухой, но это скорее признак здоровья и выносливости. Знаешь что, Василий Иванович, я не шутя прошу тебя за Сашу: не удерживай его! Позволь ему идти путем, начертанным самим Богом. Кто знает, судьба, может быть, назначила его упрочить силу и мощь России новыми победами. Может быть, он явится продолжателем того великого дела, которое начал твой крестный отец, бессмертный Петр, положивший всю жизнь, чтобы возвысить Россию и вести ее по пути счастья и славы!..

Слова Ганнибала, глубоко западали в душу Василия Ивановича. Он молча, задумавшись, ходил по комнате. Он почти соглашался с доводами своего друга, но в то же время его продолжала еще беспокоить мысль, что сын не выдержит тяжелой военной службы и преждевременно сойдет в могилу. Досадно ему было также, что он не записал Сашу в полк при рождении, благодаря чему так много лет прошло для него бесплодно.

— Что же, Василий Иванович, — прервал, наконец, молчание Ганнибал, — решайся; поверь мне, что будет гораздо хуже, если ты заставишь Сашу поступить против его желания. Это его сильно огорчит и расстроит здоровье почище всякой солдатской службы. Давай-ка, брат, позовем сейчас молодца; ты благословишь его, и — делу конец.

— Ты прав, Абрам Петрович, — согласился Суворов-отец. — Саша, действительно, не выдержит отказа. Будь по-твоему! Пусть Александр служит России, как верный солдат. Так, видно, судил Бог.

Трудно описать неподдельный восторг и искреннюю радость Саши, которые он испытывал, когда его позвали в кабинет, и отец торжественно благословил его поступить на военную службу. Со слезами радости бросился он к ногам отца, затем начал обнимать и целовать Ганнибала.

Так решилась судьба будущего великого полководца.