Виктор окончательно проснулся и встал. Звонил, конечно, в дверь его сосед, уже одетый и с бутылкой пива в руке.

– А я решил тебя немного полечить, – весело проговорил Володя, протягивая бутылку не переступая порога квартиры – дай думаю, загляну, может человеку плохо, а я тут как тут и с лекарством в руках.

Виктора всего передернуло, все-таки организм среагировал достойным образом и пошел в отказ. И не мудрено. Редко пьющий ранее Виктор, пошел в такой загул сразу же после того как похоронил отца. Может и не стал бы он так усердно накачиваться этим пойлом, но мысль о том, что он пошел на поводу отца и стал участником незаконной процедуры эвтаназии, его угнетала страшно. Даже то, что все получилось как бы с согласия отца, все равно давило на его психику и не давало спокойно продолжать ему жить. Сосед по старой привычке, уж так заведено на поминках, и сам напился до неприличия и смог уговорить сделать тоже самое молодого соседа, который первый раз в своей жизни напился до потери сознания. И потом, уже утром, клялся себе что ни за что никогда не притронется к этому зелью, к этой отраве, и стойко выдержал почти месяц. Это дало ему возможность достойно закончить институт. Направление на работу ему не успели дать, так как с военкомата пришла повестка с напоминанием, что он должен кое-что своему родному государству и что ровно через месяц надлежит явиться по адресу такому-то и тогда-то. Успешно избежав такой участи, будучи студентом, Виктор надеялся, что про него уже забыли и ему не придется служить, но оказалось что никто не забыт, и ни что не забыто. Все это вместе взятое и подтолкнуло его в объятия веселого собутыльника, соседа по площадке третьего этажа многоэтажного дома, да что там говорить, уже и друга Володи, тем более что он всегда сопровождал отца в поездках на природу. Вот и гудят они вдвоем, уже вторую неделю, вспоминая свои беды. Виктор похоронил своего отца, единственного близкого ему человека, Володя вот уже полгода был холостяком. Жена что-то взбрыкнула, не захотела жить с алкашом, пусть он и пил-то для того чтобы заработать как можно больше денег для семьи. Не поняла она его стремления, и такой подвиг с его стороны остался без внимания. Взяла и ушла к матери, забрав и ребенка. Вот и заливал водкой непонимание его женой желания дать семье возможность жить сносно по меркам сегодняшнего дня. Работая на заводе, Володя умудрялся на заводских же станках делать левую продукцию. Ну а что? Руки золотые, делает в свое личное время, отстегивает определенный процент начальству. Ну и флаг ему в руки, пусть делает. Вот только то, что благодарные заказчики, как и полагается у русских, ставили ему магарыч, постепенно превращая этого человека в алкаша. Последнее средство после многочисленных ссор – уход жены – Володя воспринял однозначно. Он перестал ходить на работу, написал заявление на предоставление отпуска с последующим увольнением в надежде, что и пить бросит, но жена отказалась ему верить и не вернулась. Чем не причина напиться, а тут и сосед не прочь залить горе. Короче – нашли друг друга.

Виктор видя, что вот-вот все начнется сначала, и они уже никуда не поедут, решительно воспротивился вероятному сценарию дня и, забрав бутылку пива, стал ее заталкивать в рюкзак, приговаривая:

– Володя, все! Давай завяжем, тем более нас с тобой ждут твои кореша. Вот приедем на место тогда и выпьем.

– Ты, прям как моя жена, начинаешь умничать, строить из себя чего-то. Всего-то бутылку пива на двоих и все.

– Нет, не забудь, что тебе предстоит за рулем сидеть, а вдруг гаишники остановят, от тебя и так перегаром несет.

– Ну так, и я о том же говорю, для них вполне хватит и того что я могу на них дыхнуть вчерашним заплывом. Они от такого выхлопа могут сами опьянеть. Так что, чуть меньше, чуть больше, нам с тобой это ничего не изменит.

– Нет, Володя, я сказал нет, и точка. Если ты выпьешь хоть чуть-чуть, то я с тобой уже никуда не поеду. Я еще молодой, мне жить и жить, а с тобой или сопьюсь или на машине разобьюсь в пьяном угаре.

– Ох, брат, ну и зануда ты оказывается. – Володя повернулся к соседу спиной, и уже входя в свою квартиру добавил: – Ладно, черт с тобой, пошли к машине.

Виктор поспешил быстренько одеться, при этом напевая про себя привязавшуюся еще вчера песенку – " Я уеду в Комарово в понедельник до второго…", подхватил рюкзаки и почти вышел за дверь квартиры. Остановило его на пороге чувство неосознанной тревоги. Он взглядом пробежал по пустой квартире, ища причину: – все вроде предусмотрел и все что надо отключил, – но тревожное чувство осталось, он почему-то подумал, что может и не увидеть больше вот этого родного ему уголка его безмятежной жизни. Правда безмятежной она была для него тогда когда были живы и мать и отец, да и потом когда они жили с отцом одни, после смерти матери, тоже можно считать что жили неплохо. Отец делал все чтобы он не чувствовал себя одиноким, заменил ему маму, стал другом и неплохим наставником по жизни. И вот стоя сейчас на пороге квартиры ему показалось, что он прощается с прошлым, с этими воспоминаниями. Создавалось впечатление, что он уезжает не на сутки, а на всю оставшуюся жизнь, что он уже сюда не вернется. Защемило в груди и даже навернулись слезы на глазах. Он решительно повернулся и вышел за дверь. Закрывая на ключ квартиру, он услышал, как Володя уговаривает свою собаку, видимо надевал ему ошейник. Подождав, когда и Володя закроет свою дверь он взял на себя еще один груз. Чехол с оружием был тяжелым и Володя, которому пришлось нести огромный рюкзак, а также тащить на поводке своего Арчика, французского бульдога, был просто не в состоянии нести еще и этот груз.

– Кирпичи что ли нагрузил? Слышишь, что спрашиваю?

Володя, возясь с ключами возле двери квартиры, с досадой ответил:

– Ты же сам вчера попросил, чтобы побольше патронов взял, пострелять, видишь ли, он захотел, а как тащить так пускай Володя тащит. Так?

Виктору ничего не оставалось, как взять и этот груз. Он обратил внимание, что собака соседа упирается, и не хочет непонятно куда и зачем идти.

– Твоя "охотничья" собака явно не настроена, ехать куда-то? Смотри, как смотрит на тебя. – Арчик действительно смотрел на обоих мужчин вопрошающим взглядом, как бы спрашивая: " Куда опять меня тащите, зачем, ведь уже гуляли вроде?"

– Ты зря смеешься, Арчик любит сидеть рядом со мной и наблюдать за поклевкой, он даже волнуется, когда поплавок ныряет в воду, напоминает мне, чтобы я не упустил столь важный момент. А радуется как, когда я выуживаю рыбу. Ты бы видел!

– Скоро надеюсь, увижу, ты заправил свой драндулет?

– Обижаешь хозяин, он у меня уже давно на старте, все, что надо в дороге уже лежит там, и запасная канистра с бензином тоже в наличии. И зря ты мой вездеход драндулетом кличешь. Нива для наших дорог самое то.

– Кто бы сомневался, я специально свою семерку не беру. Там где твой трактор не пройдет моей семерочке, даже появляться не стоит.

Переговариваясь и покряхтывая под тяжестью вещмешков, они вскоре достигли стоящей во дворе машины Володи и ровно в семь двадцать местного времени выехали со двора на проезжую часть.

Уже вскоре они были на окраине города, где возле развилки дорог их ждали еще две машины.

– Смотри. Нас уже ждут. Но мы не опоздали, тютельку в тютельку приехали. – Володя лихо подъехал к машинам и резко тормознул, подняв пыль с обочины дороги.

Стоявшие рядом друг с другом красная "Ауди" и белая "Тойота – Камри" с открытыми дверями тут же попали под это грязное облако.

– Володька, черт, ты что нормально подъехать не мог. – Отряхиваясь от попавшей пыли, закричал моложавый мужчина.

– Извините ребята, не рассчитал. Забыл что не асфальт тут. – Извинился, вылезая из машины Володя. – Я рад, что вы все собрались на природу. Знакомьтесь, это мой сосед Виктор. Вот, вытащил человека в кое-то веков, пусть думаю проветриться.