Мировой финансовый кризис, свалившийся на всех, как снежный ком, стал серьезным психологическим ударом в первую очередь для российских элит. Сначала эта публика думала, что никаких серьезных потрясений не будет. Потом на полном серьезе полагала, что мы обладаем такими ресурсами, которые позволят нам остаться «островком стабильности» в разбушевавшемся финансовом море. Но вскоре стало понятно, что Россия не просто зависима, а абсолютно определяема внешней конъюнктурой. У нас просто-напросто пропала экономическая политика. Процесс хозяйственного управления существует вне экономической политики.

Отсутствие в нашей стране внятной экономической политики привело к отсутствию и внешней политики. Это же смешно, что мы поддержали резолюцию Совета Безопасности ООН по Ливии! Страны, которые изо всех сил пропихивали ее, так и не смогли привести адекватных аргументов в пользу такого решения. Они ошиблись, посчитав, что Каддафи — политический труп. Им захотелось «возглавить восход Солнца» и бежать впереди с флагом. Однако вскоре выяснилось, что Каддафи не только жив, но и вполне владеет ситуацией в Ливии. Но поскольку вопрос мелкий, страна маленькая, им кажется, что легче добить, чем извиниться. Хотя на самом деле совсем не легче. Никто толком не знает, кем являются все эти повстанцы и что от них ждать. Зато Россия, проголосовав за резолюцию Совета Безопасности ООН, выполнила главную задачу — понравиться Западу.

Всякий формальный повод, будь то Олимпиада или чемпионат мира по футболу, способствует разговорам о том, что выделенные деньги будут разворованы. А без этих поводов разве их не разворовали бы? Разворовали бы! И при этом украли бы все деньги! А благодаря крупным спортивным соревнованиям есть хоть какая-то надежда, что украдут только половину денег.

Вообще, спортивные мероприятия — это своего рода сублимация агрессивной энергии, накапливающейся в мире. Государство исторически образовалось с целью победы в войне с конкурентами. А спорт существует как некий заменитель войны, позволяющий направить мощные энергетические потоки в мирное русло.

Когда Владимир Путин был назначен так называемым преемником Ельцина, его действия были абсолютно адекватными и полезными. Особенно если мы вспомним, в каком состоянии ему досталась страна. Россия тогда была на грани распада. В Чечне действовала, по сути, оккупационная администрация. Мы ведь подписали при Ельцине капитуляцию перед бандитами!

В ситуации крайней необходимости Владимир Владимирович может быть жестким и последовательным. Случаи с Чечней или Ходорковским служат тому наилучшей иллюстрацией. Я полагаю, что в нынешней ситуации Путину было бы целесообразно воспользоваться противоречиями внутри российской элиты, чтобы часть публики отодвинуть на задний план. Тогда произойдет очистка и к власти придет новая элита.

Я считаю, что такой путь — единственный шанс для Владимира Путина подтвердить свой статус национального лидера. Однако в этом случае ему придется заниматься тем, чего он на самом деле не любит, — реальной идеологией и публичной политикой. Путин продолжает пользоваться прежней славой, но если Владимир Владимирович хочет вновь стать президентом в 2012 году, то без идеологии ему не обойтись.

Analitik: — В опубликованных на сайте Кремля предложениях российской стороны к лондонскому саммиту G20 есть пункт о необходимости «создания наднациональной резервной валюты, эмиссия которой будет осуществляться международными финансовыми институтами». Каковы, на Ваш взгляд, перспективы реализации этого российского предложения? Могут ли быть приняты какие-либо решения по этому вопросу уже в Лондоне? Или это на перспективу? И на сколько отдаленную?

Михаил Леонтьев: — Я думаю, что как абстрактная идея она разумна. И я думаю, что она существует сейчас в обороте и введена там нами, китайцами и частично казахами именно как некая абстрактная идея. Недаром, если мы послушаем, что нам говорил Назарбаев — а он наиболее предметно нам об этом говорил, — то он сопроводил идею некой единой мировой валюты абстрактной идеей совершенно конкретного расчетного евразийского дензнака, которую он ставит как идею вполне практичную, к которой можно приступать хоть сейчас.

Причем, заметьте, это пока расчетная единица внутренняя, что-то типа расчетного рубля, который существовал в СССР. Речь идет о двух вещах. Во-первых, когда мы говорим о единой международной валюте, речь идет о том, что мы должны уговорить главного эмитента этой валюты — США — согласиться на отказ от доллара как монопольной резервной валюты и переход на международную валюту, которая якобы не контролируется США.

То есть существует как бы две формы этой валюты. Существует идея отвязки, о чем более последовательно говорят китайцы, отвязки эмиссии резервной валюты мировой от конкретных государств вообще — и важно, что когда эта валюта будет функционировать, тогда она не просто будет международной, какими-то институтами руководиться, а дело в том, что она будет эмитироваться на основании жестких принципов. Это означает не только то, что вместо доллара будет какая-то другая международная валюта корзиночная, а это означает, что эта валюта не будет бесконтрольно эмитироваться.