— Только аргентинского. Закуска на ваш выбор. И все это — как можно скорее, у нас мало времени. — И лишь после того, как с бокалом красного аргентинского вина в руке Кетлин произнесла тост и они выпили, она сказала:

— На самом деле этот Норвежец дрейфует к берегам Аргентины.

— С какой стати?

— Вскоре мои агенты выяснят это.

— Я всегда знал, что в географии Амундсен не силен, однако никогда не думал, что он решится идти к Северному полюсу, направляясь из Европы к берегам Аргентины.

И лишь когда Роберт окончательно впал в угрюмое молчание, женщина поняла, насколько несвоевременной оказалась для него эта новость. В общем-то, подобную реакцию она предвидела, но решила, что скрывать от мужа это известие не имеет права.

— Теперь мне понятно происхождение вина, которым мы здесь наслаждаемся, — задумчиво произнес тем временем капитан первого ранга. — Интересно, что он намеревается исследовать здесь со своей полярной командой?

— Каюсь, я сообщила тебе далеко не все.

— Значит, и это еще не все… — обреченно обронил Роберт.

— Вместо того чтобы отправляться к полюсу, Амундсен надолго пришвартовал свое судно «Фрам» в порту острова Мадейры. И только оттуда, в письме, составленном не в полярной палатке, а под пальмой, в том письме, которое он адресовал кому-то из королевского двора Норвегии, он признался, что в действительности давно потерял интерес к Арктике и направляется в Аргентину, в Буэнос-Айрес. Но самое интересное для вас, мой великий мореплаватель, заключается в тех строчках его письма, в которых он сообщает, что из Аргентины он отправится в Антарктику, откуда от него уже никаких вестей поступать не будет. Вообще никаких, вплоть до марта 1912 года.

— До марта 1912-го?! — не удержался Скотт, чувствуя, как кровь приливает к его лицу.

— И если учесть, что южные границы Аргентины почти вплотную подходят к границам Антарктики, — уже откровенно и безжалостно добивала его Кетлин, — то становится ясно, что для Амундсена не будет проблемой сделать бросок из Огненной Земли к северным землям Антарктики, в частности, к Антарктическому полуострову, к Земле Грейама, к шельфовому леднику Ларсена.

— Стоп-стоп, эти названия взяты из письма Норвежца?! Это принципиально важно: Амундсен сам указывал эти географические точки Антарктиды?

— Насколько я поняла, никаких, как ты порой изволишь выражаться, «географических привязок на местности» Норвежец не делал. Во всяком случае, агент о них умалчивает. Зато я сама сверялась с картой южного полушария.

— Оттуда, от южной оконечности Огненной Земли, до Ледового материка действительно недалеко, — почти со стоном выдавил из груди Скотт.

Он прекрасно понимал, что с сегодняшнего дня уже никогда, ни одного полярного дня не будет чувствовать себя спокойным; что, по милости своего основного соперника, навсегда теряет монополию на путь к Южному полюсу.

— Вот я и подумала: а не может ли случиться так, что пока мы будем тащиться на своем барке сначала к Австралии, а затем к Новой Зеландии, чтобы там и там пополнить свои запасы, а уже оттуда — к берегам Антарктиды… Амундсен уже будет двигаться к полюсу?

— Поэтому я и хотел выяснить: не конкретизировал ли Руал, что именно его интересует в Антарктиде?

— А разве для такого авантюриста, как Норвежец, — упорно наделяла его этим прозвищем Кетлин, — в Антарктиде может существовать иная достойная цель, кроме самого полюса? Еще никем не изведанного.

Скотт долил себе вина, залпом опустошил бокал и невидящим взором уставился в окно ресторана, за которым виднелась крона экзотического латиноамериканского дерева.

— Но ведь он же знает, что к полюсу движется моя экспедиция, — хрипловатым, осевшим голосом процедил капитан. — Не по-джентльменски это.

Кетлин грустно улыбнулась:

— О каком джентльменстве может идти речь, если на кону лавры первооткрывателя Южного полюса?

— Леди, а тем более супруга капитана первого ранга Скотта, — назидательно напомнил ей полярник, — не может рассуждать подобным образом.

— Раз уж норвежец Амундсен закусил удила, джентльменские предрассудки англичанина Скотта его не остановят, — окончательно решила не щадить своего супруга Кетлин. — Не говоря уже о том, что для «запоздалого викинга», как назвала Норвежца одна из газет, джентльменские каноны ровным счетом ничего не значат. И никогда не значили.

— К тому же следует учесть крайне напряженные отношения между Британией и Норвегией, — почти с отчаянием покачал головой полковник флота, давая понять, насколько несвоевременной оказалась эта выходка Амундсена. — Как все это некстати! Как некстати.