А вот это – внимание – формы для производства фигурных свечей! Их цена (сначала вам потребуются только две формы) 600 и 1000 рублей. Да, это немало, но в подсчитанной только что перспективе это сущие копейки. Вы не успеете консервную банку на газу разогревать и отливать на кухне свои богатства! Это почти что золотые слитки! Реализацией их, не беспокойтесь, займёмся мы! Если вы не верите, сходите в костёл на ул. Такой-то и в церковную лавку Такую-то и в ларёк в переходе Таком-то, и спросите, есть ли у них наши свечки! Нет, вы поезжайте в Киев и спросите!.. (Я не пошёл, а зря: любопытно было бы взглянуть на пособников и поназадать им всяческих вопросов!) Впрочем, вопросов и здесь было полно, все как детвора у стола училки, толпились с полчаса.

Когда все почти рассосались, я приблизился и сказал: я хочу к вам на работу устроиться, в Интернете видел вакансию офис-менеджера и рекламного агента по совместительству (а вообще я корректор и – внимание! – журналист!), куда мне обратиться: к вам или ещё к кому, и стоит ли мне при этом свечки выплавлять? «А опыт у вас есть?» Есть, соврал или преувеличил я, ещё какой! «Тогда обратитесь в комнату 43 или позвоните… нет, не по этому сотовому… нет, свечки, конечно, не надо…». От те раз! – я что же вам дубовый Буратино, чтоб променять 20 тыс. в месяц с режимом 7 дней в неделю с 9 до 8 на поле чудес с миллионами свечей и роз!

По пути к метро меня догнал дедок. На ходу и на морозе, поёживаясь, обменялись мнениями… Мы же русские люди, у нас чутьё ещё не отбили, мы уже по автоответчику определяем, какой именно операции нас хотят подвергнуть. Но выбора нет, лишь вера в чудо… Я не решился спросить, но дедок ответил сам: в шестой раз устраивается по автоответчику – не хватает пенсии, внучка ещё маленькая, хочется хоть чем-то порадовать!.. На прощанье он открыл свои карты: у метро такого-то газетами торговать – с 7 и до 7 на ногах на холоде, зато не каждый день и там почти пятнашку платят. Я поблагодарил.

Самая гадость ситуации в том, что люди, простые и нормальные люди, самые последние по теперешним понятиям лузеры, готовы заниматься не чем-то там, не очковтирательством через магический кристалл, не наперстничеством разврату, а производством – они готовы на крошечной кухне, задыхаясь от газа, одной рукой варя манную кашу ребёнку, а второй орудуя консервной банкой, выплавлять что угодно в промышленных масштабах! Рубль свечка, две копейки бумажный цветок на венок! А шарашат эти свечки и прочую мишуру для всей Евразии китайцы. Там клепают без остановки и устали, а у нас беззастенчиво обдирают и унижают самых бедных и сирых – сто раз уж сообщалось про подобные конторы, и всё равно в газетах – объявления, в И-нете – в обычных вакансиях, шикарный красочный сайт, помещения для еженедельных семинаров…

Аня в очередной раз, вздыхая, высматривала на superjob’е вакансии и вдруг говорит: «Смотри, какая прелесть!» Взглянул: и правда, это почти что то, о чём вились у меня в душе мечтанья. Хотелось в церковь бы какую-то – сторожем, реставратором, алтарником даже – поближе к Богу хоть на миллиметр, подальше от людей…

По телефону мне ответили очень интеллигентно. «Надеюсь, – усмехнулась директриса, – адрес называть не надо?..»

Утром морозным я уже печатал чеканный шаг по брусчатке… Она будто бы шла в гору, упираясь в храм – и не просто в храм, а в собор Василия Блаженного, известный каждому русскому и благоприличному иностранцу (а вот гастарбайтеров здесь что-то маловато, или они ленивы – на камнях лёд кругом, того и гляди навернёшься). Подошёл к оргадочке Покровского собора (Собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву – изначальное и официальное название), взялся за калитку. Тут же из глубины дворика нехотя выдвинулся мент, подтвердивший моё наблюдение, что если ты к ним на «Вы», то они к тебе сразу на «ты». Кстати, адрес, как узнал потом, оказался такой: Красная площадь, дом 2 – вот уж воистину «Дом-2»!

Несколько лет назад мы были с Аней на Красной площади, и как раз подходили к собору, любовались его величественной стройностью. Но что нас неприятно поразило, так это некая небрежная новодельность: имитация в некоторых местах кирпичной кладки, расшивка под неё поверх штукатурки, пластиковые окна…

В самом тылу, так что не сразу и найдёшь – служебные помещения: большая бурая дверь – buroe (англ. бюро) для экскурсоводов, замаскированная дверка в метовскую будочку и по центру кабинет директрисы.

Под непривычно стрельчатыми сводами, в холодновато-темноватой атмосфере меня довольно интеллигентно приняли. Предупредили, что, во-первых, зарплата очень маленькая (9 тыс.!), а во-вторых, очень холодно, так что нужна в буквальном смысле стойкость. Я про себя возрадовался, представив мрачные древние своды, и себя под строгими ликами икон в пустоте и уединении… Пусть даже 9, но зато на работу ходить без отвращения, наоборот с пользой: тут тебе и размышления, и молитва, и если не письмо, то наверняка уж чтение, что ещё смотрителям делать?.. А суровые условия, размечтался я, поспособствуют исправлению, чего, честно говоря, я уж давно ищу…