– Камешки, значит, кидаешь...
– задумчиво сказал я, и тут меня осенило.
– Ну не буду тебе мешать, тренируйся! Это действительно важно! А мы пока... Света, - накрыл я своей ладонью ладошку Светланы.
– Может, не будем мешать Ирине?

– Вы мне не мешаете!
– быстро проговорила Ирина.

– Всё равно, чего нам дремать-то около тебя! Света я предлагаю сходить, поесть малины. Она сейчас спелая-спелая... Это недалеко, да ты наверно и сама помнишь, как мы через нее пробирались сюда...

Света открыла глаза, подумала секунду, другую и кивнула головой.

– Пошли.

А я торопливо сказал Ирине, чтобы она не испортила нам всю малину.

– Я тебе принесу малины! Насобираю и принесу! А ты тренируйся, тренируйся!

Но Ирина для себя уже всё решила.

– Самая вкусная та малина, которую собираешь сам! Так что я иду с вами!

– Ну, пойдемте, - уже без прежнего энтузиазма сказал я.
– Только накиньте на себя что-нибудь, там могут быть комары, а уж колючки-то там точно будут!

В лесу, как я и подозревал, уединиться со Светланой мне не удалось. Ирина ходила за мной словно привязанная, и иногда даже малину мы собирали с одной ветки разом, словно и не было всё вокруг красным-красно от спелых ягод. В результате Света решила, что я хочу уединиться не с ней, а с Ириной и поскольку она была не такая настырная, какой оказалась Ирочка, то деликатно исчезла в зарослях, предоставляя тем самым нам свободу действий. Вот только о свободе действий мне, после проверки магических способностей Ирины, и думать не хотелось. Тем более что, как призналась сама Ирина, она ещё не отработала слабое воздействие.

"А если она отправит меня в полет здесь, в лесу, то после пролета сквозь малинник я может, и выживу, но вот встречи с любой из здешних сосен уже не перенесу".

Поэтому я усиленно игнорировал все намеки Ирины, а она провокаторша такая, словно нарочно несколько раз даже как бы случайно прижалась ко мне своим бюстом, а ручкой задевала и вовсе бессчетное количество раз. Но я был холоден, вернее старательно демонстрировал холодность и делал вид, что не замечаю, как она на меня завлекательно смотрит. Но долго это продолжаться не могло. Ирина видя, что я на ее провокации не поддаюсь, явно разозлилась. Улыбка пропала с ее лица.

"Так, придумывает какую-то пакость!
– в панике понял я.
– Вот ведь напасть-то! Куда ни кинь, всюду клин! Проявляешь внимание, недовольна! Не проявляешь внимания, тоже недовольна! И что нам бедным не магам делать?"

Но делать ничего не пришлось, поскольку не успела Ирина приступить к решительным действиям в отношении такого непонятливого меня, до которых она похоже уже созрела, как раздался пронзительный полный ужаса крик Светы. Все мысли кроме одной мгновенно вылетели из моей головы.

– Быстрее к Светке!

Мы ломанулись с Ириной сквозь кусты одновременно, но высокие каблуки у Ирины не позволяли ей бежать быстро, поэтому на полянку, где, прижавшись спиной к стволу тонкой молоденькой сосны, сидела Светлана, я выскочил первым. Мне сразу бросились в глаза две вещи: раскрытые широко, до самого предела голубые глаза Светланы и огромный бурый медведь лохматой горой, лежавший на другом краю полянки. Мельком глянув на Светлану и не заметив у нее никаких кровавых ран, я сосредоточился на медведе. Он лежал совершенно неподвижно, уткнувшись носом в землю. Глаза у медведя были плотно закрыты. Помня о звериной хитрости медведей (что-то такое всплыло из книжек о животных, читанных в детстве) я решил не подходить к нему, а вообще постараться убраться с поляны как можно быстрее и по возможности без резких движений, чего медведи страшно не любят. Я медленно присел рядом со Светланой и тихонько прошептал.

– Плавно поднимайся на ноги, и медленно отступаем в лес!
– но был полностью проигнорирован находящейся в шоке девушкой. Меня она явно не слышала, а тащить ее на руках имея медведя за спиной (спит он что ли, подлец?) было не разумно. Вдруг придя в себя, Света сдуру заорет и начнет вырываться? Пока я раздумывал, что бы такое предпринять, не сводя при этом глаз с искусно притворяющимся дохлым медведя, раздался треск сухих веток, в изобилии валяющихся всегда в сосновом лесу и на поляне возникла, запыхавшаяся, немного поцарапанная малинником Ирина. Медведя она не заметила, поскольку я, при ее появлении поднялся на ноги и стоял так `удачно`, что перекрывал ей обзор, но зато сразу же увидела впавшую в прострацию Светлану.

– Что с ней?
– спросила, а вернее прокричала возбужденная Ирина. В ушах у меня зазвенело. Я поморщился.

"Голосок-то у моей возлюбленной имеется и очень, очень неслабый, а я об этом и не подозревал..."

– Не кричи ты так громко!
– скривился я и демонстративно поковырял пальцем в ухе.
– Медведя разбудишь!
– добавил я уже нормальным голосом. Таиться смысла не было. Раз этот медведище не поднялся на дыбы и не наложил кучу дерьма после Ирининого вопля по децибелам вполне сравнимого с взлетающим Боингом, то уж разговаривать, а не шептать было можно вполне.