Шрифт:
«Поиски» искали синтез идей, которые могли бы лечь в основу плавного реформирования «системы» и в то же время получить поддержку хотя бы части советского общества, включая и реформаторское крыло правящей элиты. Это был не единственный мозговой центр того времени, но обсуждение в «Поисках» было характерным для этого времени.
Вспоминает Г. О. Павловский: «Мы с Гефтером и Игруновым [6] искали возможность открыть более широкую реальность. И в это же время польские и чешские диссиденты, Гавел и Михник, развернули дискуссию о компромиссе, позволяющем выйти за пределы изолированной среды. Советский Союз для меня был продуктом компромисса реальной политики и социального идеализма, которым я никак не хотел пожертвовать. Для меня советское общество – это было общество равных. В этом был некий смысл всей остальной политики. Иначе зачем мы этим занимаемся, если исчезает социальное равенство и империя знания, образованности? Ведь источником русского марксизма является в том числе и русская классическая литература с ее идеалом справедливости. Это наша идентичность.
Мне тогда рассуждения сторонников экономического либерализма казались трудноопровержимыми. Но я старался не думать об этом, как и многие. Я был сторонником постепенной либерализации Советского Союза. Политическая свобода не казалась мне достаточной ценностью, чтобы ради нее можно было пожертвовать государством. Я был государственником, и всегда очень настороженно относился ко всему, что может разрушить государство. У нас по этому поводу была в 1981—1982 годах большая полемика в самиздате с Игруновым и Сокирко. Я считал, что Андропов был гарантом системности советского строя. Пока вы рветесь к пульту, но не знаете, на какие кнопки будете нажимать, то пусть пока будет Андропов.
Буржуадемов выступал за создание буржуазно-либеральной партии, которая выступала бы как оппонент КПСС за развитие экономических свобод. А где тогда окажутся СМИ? А СМИ дадут коридор наиболее речистым и экономически сильным, причем в каждой республике. А что вы будете делать с проблемами Грузии, Абхазии и Армении? Уже после разгрома «Поисков» я пытался создать «третью силу», писал открытые письма Андропову и Черненко, призывая здоровые силы в недрах Политбюро к проведению ответственной государственной политики».
6
Вячеслав Владимирович Игрунов учился на экономиста в Одесском институте народного хозяйства. В 1965—1966 годах входил в подпольный марксистский кружок, затем перешел на либеральные позиции. С начала 1970 года был связан с группой, выпускавшей самиздатский журнал «Поиски». В марте 1975-го был арестован по обвинению в клевете на советский строй, признан невменяемым и освобожден в 1977 году. В июне – августе 1988 года он был одним из основателей Московского общественного бюро информационного обмена, на базе которого в 1991 – м был создан Институт гуманитарных и политических исследований. Стал его директором. В 1993 году избран депутатом по списку «Яблока». В 2003-м, обвинив Явлинского в авторитарных методах руководства и других грехах, создал партию с многообещающим названием СЛОН («Союз людей за образование и науку»). Образование и наука не поняли юмора, и на выборах 2003-го СЛОН успеха не снискал.
Так формировалась стратегия общественного движения, ориентированная на связь независимого интеллектуального центра с реформаторами в партии. Интеллектуалы в силу своей независимости лучше понимают ситуацию и выступают в качестве ответственных советников. Но что заставит реформаторов слушать именно их, а не своих штатных советников из академиков и аппаратчиков?
И «ВАРИАНТЫ»
С ДРУГОЙ СТОРОНЫ к этому вопросу подошли «молодые социалисты», группировавшиеся вокруг журнала «Варианты». Он издавался кружком знакомых, который сложился еще в университетские годы и начал участвовать в нелегальной работе с 1976 года. В него входили A. Фадин, П. Кудюкин [7] , М. Ривкин, B. Чернецкий, Ю. Хавкин, И. Кондрашев. Группа «Вариантов» контактировала с диссидентами и членами зарубежных компартий.
7
В 1973 году студенты исторического факультета МГУ И. Долуцкий, П. Кудюкин и А. Фадин выпустили стенгазету сатирического содержания, за которую Долуцкий был исключен из комсомола и университета, а другие участники подверглись взысканиям по комсомольской и административной линиям (так называемое дело Долуцкого). Кудюкин был инициатором сбора подписей в защиту Долуцкого. Так друзья попали в поле зрения КГБ. Несмотря на это, по окончании МГУ в 1976 году им удалось поступить на работу в престижный институт ИМЭМО, известный тогда как оплот вольномыслия. Кудюкин стал аcпирантом и писал диссертацию, а Фадин – младшим научным сотрудником. В начале XXI века Долуцкий вновь оказался в центре скандала как автор идеологизированного учебника истории, который был лишен Министерством образования грифа «рекомендовано».
Павел Кудюкин[8] так определяет свои взгляды того времени: «Левая социал-демократия с элементами революционной социал-демократии. Мы с Фадиным западное общество не воспринимали как что-то изолированное, оно было тесно связано с третьим миром. В этом отношении наша революционность была направлена как против СССР, так и против Запада, который имеет свои тупики, эволюционным путем не разрешимые. Хотя революция не связывалась для нас с насилием. Здесь была несомненная параллель с западными „новыми левыми“. Мы признавали, что в СССР кризис может привести к разрушительному насильственному взрыву. Мы стремились к тому, чтобы советская империя заменилась неким содружеством, чтобы возникла многосекторная экономика с государственным, самоуправленческим и частным секторами, переход к гибким формам воздействия на экономику – индикативному планированию. Нашими целями были экономическая демократия, свободные профсоюзы, политическая демократия в западном смысле и развитие прямой демократии на низовом уровне, возможность простым людям как можно больше участвовать в решении общественных дел»[9].
С «Вариантами» сотрудничал Борис Кагарлицкий, который в 1978 году стал издавать самиздатский журнал «Левый поворот» (первый номер вышел в 1979-м). В 1980 году журнал вышел под названием «Социализм и будущее». Взгляды Бориса Кагарлицкого могут быть определены как вариант еврокоммунизма.
Идеологический спектр обоих изданий был относительно широк – от правой социал-демократии до еврокоммунизма, хотя левосоциалистическая тенденция была доминирующей. «Молодые социалисты», как позднее стали называть издателей «Вариантов» и «Левого поворота», сходились на том, что необходимы реформы сверху под давлением снизу, придание социалистической модели большей эффективности и демократизма.
Эти идеи соответствовали официальной линии перестроечного руководства в 1985—1989 годах. Но именно поэтому они представляли реальную опасность для монополии КПСС на власть и ее преобразование. Особые опасения вызывали тактические планы «молодых социалистов». Они резко критиковали существующий строй, высказывая сомнения в его социалистичности, с надеждой всматривались в польский опыт, обсуждая возможности повторения подобных же событий в СССР. В качестве организационного ядра будущей революции они намеревались создать Федерацию демократических сил социалистической ориентации. Традиционные диссиденты уже давно не предпринимали попыток создания всесоюзных политических организаций. Не удивительно, что КГБ пошло на разгром «левых». Но идея создания левой Федерации, лояльной КПСС, но оппонирующей ей, осталась в «копилке идей».
«МОЛОДЫЕ СОЦИАЛИСТЫ»
В АПРЕЛЕ 1982 ГОДА были арестованы «молодые социалисты» Б. Кагарлицкий [10] , П. Кудюкин, А. Фадин, Ю. Хавкин, В. Чернецкий, А. Шилков, а позже – М. Ривкин. В донесении Федорчука Андропову (формально уже не руководившему КГБ) говорилось, что арестованные «предпринимали меры к созданию в стране организованного антисоветского подполья в виде т. н. „Федерации демократических сил социалистической ориентации“ для активной борьбы с Советской властью, утверждая при этом в одном из „теоретических“ документов, что „… коммунизм советского образца – преступление против человека и человечества, а СССР – нравственный застенок миллионов“… Как выяснилось в ходе следствия, Фадин систематически передавал Майданнику, Шейнису, Ворожейкиной, Ржешевскому, Данилову, Ивановой, Скороходову различную антисоветскую литературу для ознакомления» [11] .
10
Борис Кагарлицкий был студентом ГИТИСа. В 1979-м он стал кандидатом в члены КПСС. Но КГБ выяснил, что подающий надежды студент ведет «двойную жизнь» диссидента-подпольщика, и в 1980-м Кагарлицкий был исключен как из кандидатов, так и из института. В 1990 году Кагарлицкий был избран депутатом Моссовета. В том же году он стал лидером Социалистической партии, но в силу ее маловлиятельности стремился вместе с другими левыми марксистами и синдикалистами (прежде всего А. Исаевым и А. Шершуковым) создать более мощную левую организацию – Партию труда. Этот проект также не удался. Кагарлицкий сосредоточился на исследовательской и журналистской работе – возглавил Институт проблем глобализации.
11
См.: Урушадзе Г. Избранные места из переписки с врагами. С. 239—240.
Связь «молодых социалистов» с научной интеллигенцией, которая в свою очередь имела выходы на придворных либералов, могла расцениваться КГБ как поощрение последними создания «подрывной» организации по образцу польского КОС-КОРа. Поскольку двое арестованных (Фадин и Кудюкин) работали в ИМЭМО, их арест был использован противниками директо-ра института Николая Иноземцева для травли «гнезда ревизионистов». Конфликт в высшем экспертном сообществе СССР придал делу Фадина – Кудюкина дополнительный резонанс [12] .
12
Подробнее см.: Черкасов П. ИМЭМО: портрет на фоне эпохи. – М., 2004. – С. 483—530.
Работу КГБ облегчала неопытность «молодых социалистов». Б. Кагарлицкий, А. Фадин и П. Кудюкин во время допросов сообщили сведения, которые позднее были использованы судом для «изобличения» М. Ривкина. Суд над «молодыми социалистами» был назначен на 12 февраля 1983 года, но отменен (в значительной степени в связи с заступничеством зарубежных компартий). По мнению А. Фадина, «Андропов… не хотел начинать царствование с громкого процесса» [13] .
Б. Кагарлицкий, А. Фадин, П. Кудюкин и другие участники группы были освобождены в соответствии с Указом о помиловании 25 апреля 1983 года, после того как подписали заявление об отказе от продолжения антисоветской деятельности. Решение о помиловании до суда было вынесено Президиумом ВС СССР (во главе с Юрием Андроповым) – уникальный случай в советской юридической практике. Не подписавший заявление М. Ривкин был в июне 1983 года осужден (семь лет лагерей и пять лет ссылки). Вызванные на суд над Ривкиным в качестве свидетелей «молодые социалисты» отказались подтвердить показания, способные изобличить подсудимого. Но показания, данные во время следствия, были использованы для его осуждения. Эти события наложили тяжелый отпечаток на отношения их участников. Кагарлицкий обвинял в происшедшем Фадина и Кудюкина. Ривкин, освобожденный в 1987 году, перед отъездом в Израиль в 1989-м выступил с резкими обвинениями против Кагарлицкого, Фадина и Кудюкина, но затем нормализовал отношения с двумя последними. Кагарлицкий отрицает справедливость обвинений Ривкина и утверждает, что вообще не знал его до ареста. «Дело Ривкина» неоднократно использовалось политическими противниками Кагарлицкого, Фадина и Кудюкина для их дискредитации. Поскольку участники событий продолжали активно участвовать в общественной жизни, их конфликт влиял на развитие общественного движения во второй половине 80-х годов [14] .
13
Урушадзе Г. Избранные места из переписки с врагами. С. 241.
14
Дело Кагарлицкого // Солидарность. – 1991. – № 12; Гласность. – 1989. – № 29; Беседы с П. М. Кудюкиным и Б. Ю. Кагарлицким.