Шрифт:
Оппозиционеры в СССР и странах Восточной Европы исходили из тесной взаимосвязи событий по разные стороны границы СССР и по мере сил помогали друг другу. Возможности народной дипломатии использовала и дипломатия официальная.
Вспоминает Г. Павловский: «Создатель КОС-КОРа Адам Михник приезжал сюда, через Гефтера встретился с Черняевым и высказал предложения по компромиссу. Они были приняты здесь в ЦК и осуществлялись, пока после выборов не выяснилось, что за коммунистами в Польше вообще никого нет».
Если бы советское руководство осознало, что положение в Восточной Европе является критическим, и в любом случае придется уходить оттуда, можно было бы использовать канал народной дипломатии для продвижения встречных предложений по компромиссу, которые можно было закрепить в международных соглашениях до неизбежного краха Варшавского блока. Но осознания такой перспективы у Горбачева и тем более его консервативных коллег не было. Так что народной дипломатией воспользовалась прежде всего оппозиция в СССР.
С середины 1989-го новых политических лидеров приглашали в страны Запада с выступлениями. Эти поездки мало что меняли во взглядах идеологов оппозиции. К 1990 году, когда поездки стали распространенным явлением, лидеры основных идейных течений уже сделали ставки. Либералов эти визиты убеждали в преимуществах капитализма, социалисты выискивали (и вполне успешно) язвы западного общества. Европейские партнеры оказывали помощь своим единомышленникам в России (христианские демократы – христианским демократам, социалдемократы – социал-демократам, анархисты – анархистам).
Зарубежные друзья жертвовали валюту на благое дело борьбы с коммунизмом. Оппозиционеры везли из-за границы горы тамиздата, компьютеры, принтеры и другую оргтехнику. Мне довелось наблюдать даже переправку в СССР небольшой типографии – формально закупленной кооперативом, где работали неформалы. На этой типографии были отпечатаны два тиража оппозиционного журнала, но затем выяснилось: чтобы окупить расходные материалы, типография должна выполнять коммерческие работы. Вскоре кооператив переключил типографию только на нужды самоокупаемости, а обиженные неформалы стали печатать тиражи этого журнала на более выгодных условиях в Белоруссии. Этот эпизод показывает, что техническая поддержка Запада играла второстепенную роль – с ней было легче, но можно было обойтись и без нее. Благодаря этой помощи с конца 1989 года издатели самиздата смогли макетировать свои газеты и журналы качественнее и быстрее.
Значительную помощь «демократам» на выборах 1989—1990 годов оказал Д. Сорос. Вероятно, это было крупнейшее вливание, по некоторым данным миллион долларов. Сегодня за такие деньги какой-нибудь капиталист может разве что зарегистрировать партию, не более того. Но в 1989—1990 годах обстановка была иной – подавляющее большинство актива работало бесплатно.
С согласия Горбачева Сорос создал в СССР фонд «Культурная инициатива», который по замыслу Сороса должен был выстраивать экстерриториальный сектор «открытого общества» внутри советского общества. Таких прав в СССР Соросу не дали, но он заручился поддержкой в Фонде культуры в лице его замдиректора В. Аксенова. Аксенов «пробивал» создание фонда «Культурная инициатива», которое де-юре осуществил к 1989 году.
Диссидентов и неформалов к Соросу сначала не подпускали. Но в 1989-м ситуация изменилась, так как оппозиционеры получили депутатский статус, и Сорос смог установить с ними рабочий контакт. Через статусных «либералов» Сорос вышел на «демперестройщиков» и их союзников.
Вспоминает Г. Павловский: «Мы обсуждали тему выборов с Румянцевым и Соросом. Ему понравилась идея „русской игры“. Удалось договориться о выделении средств на программу „Гражданское общество“. Я, Пельман и Игрунов были сделаны его директорами. Деньги Сороса были нарезаны на гранты, которые позволили оснастить гражданские группы компьютерами, факсами, ксероксами и другим офисным оборудованием. Издавался бюллетень „Выборы-90“. Почти все средства ушли на оргтехнику».
Вспоминает оргсекретарь фонда Л. Глазычев: «Когда я пришел в фонд, там было 5 тыс. нерассмотренных заявок. Я отдавал себе отчет и считал это полезным, что многие из них преследуют цель поддержки не только культурных, но и культурно-политических проектов. Прежде всего мы предоставляли компьютеры и множительную технику, и было понятно, что на ней будут печатать не только высокохудожественные тексты. Гранты выделялись и на охрану памятников, и на экологическое движение, и на „мемориальскую“ историческую работу, и на педагогические эксперименты, но никакого контроля за тем, что эти люди печатают, дальше уже не было. Наличных денег было немного. Люди запрашивали деньги на работу, а не для самих себя.
Джордж тоже не был щедрым дядюшкой, и его представители считали каждую копейку. Никакого перекорма не было, и приходилось драться с ними за увеличение финансирования по тем или иным проектам. Это, кстати, иногда приводило меня к интересным открытиям. Так, мне пришлось заняться проблемой качества компьютеров. Большинство наших людей видели компьютер впервые, но все же было и некоторое количество опытных «юзеров». И они стали направлять «рекламации» о несоответствии документации и качества техники. Я, как наивный человек, задался этим вопросом и, будучи в штаб-квартире в Нью-Йорке, отправился по адресу, где должны были комплектовать компьютеры для нас. Там я обнаружил магазин, где продавались пылесосы, кухонные комбайны и компьютеры. Место было совсем непрофессиональным. Когда я имел неосторожность предъявить эту проблему по начальству, то нечаянно разворошил гнездо блата и откатных схем, только не наших, а американских. Но все осталось, как есть.
Я в фонде тоже «блатмейстерствовал», тем более что был уверен в качестве проектов моих знакомых. Решения принимал не я, а правление (Афанасьев, Евтушенко, Гранин, Заславская и другие), но в продвижении проектов я помогал. Мы поддерживали тех людей, с которыми были связи и по неформальным структурам, и по союзам архитекторов и другим».
Была ли западная благотворительность частью подрывной работы, преследующей целью развал СССР? Судя по шагам их дипломатии, руководители западных государств в 1989-м не стремились к распаду СССР. И это было разумно. Если Советский Союз станет капиталистической («открытой», «либеральной») страной, то лучше, если он будет такой целиком, без непредсказуемых межгосударственных конфликтов и новых границ, за которыми смогут существовать «заповедники коммунизма». Предполагалось отделение от СССР Прибалтики и, может быть, части Кавказа, но не Украины, Белоруссии и Казахстана.