Шрифт:
– Фу-ты! – Сообразив, что фантасмагория сия – все же не более чем сновидение, преподаватель тяжко выдохнул, приходя в себя. Он – Николай Сергеевич Булыцкий. Пришелец из будущего. Сейчас он – в Троицком монастыре, и цель его – вскрыть и провести ревизию заложенных чуть менее двух лет назад селитровых ям с тем, чтобы перед закладкой очередной партии по возможности отсечь заведомо негожие варианты, медленно, на ощупь продвигаясь вперед. А сны… неспроста такие приходили. Да еще и столь яркие. А раз так, то, сосредоточившись, он попытался вспомнить детали приснившегося… однако, увы, не удалось. Образы, постепенно теряя яркость, слились в одно аляпистое пятно, а взбодрившийся было пожилой человек – сморенный усталостью, снова заснул.
Тишину морозного утра потревожили звуки шагов и глухого сиплого кашля; кто-то тяжко пробирался сквозь заснувший ельник, держа курс на небольшую, с холмиками поляну.
– Чего опять дохаешь? Банок давно не ставили, а?!
– Банки нынче – для князя да сына его. Не по дружинника честь, – из чащи донеслись сварливые голоса странников.
– Надо будет – для тебя раздобуду.
– Ты – да. Боек не по годам. Аленке, вон, подарок.
– Не замай! И без того тошно.
– Как скажешь, Никола, – закашлялся невидимый в чаще мужик. Затем, переведя дыхание, добавил: – А чего такого-то? Подумаешь, женят. Была бы дворовая какая, – беда, а так… И тебе подспорье, и ей – почет. Ты же, Никола, нынче – о-го-го! Жених – на зависть!
– Просил же тебя, Милован!
– Прости, Никола. – На поляну вышли два бородатых мужика, за которыми семенили пятеро монахов, держащих в руках грубые деревянные лопаты с металлическими наконечниками [3] . – Здесь? – оглядевшись по сторонам и заприметив с десяток холмиков в ряд, поинтересовался мужик с перекинутым через плечо луком.
– Здесь, – выдохнул его собеседник. – Только рано еще. Оно – неполных два года минуло [4] . Еще бы годок хотя бы.
3
В описываемые времена лопаты были деревянные. В редких случаях использовались металлические наконечники. Обусловлено это было дороговизной металла и сложностью его переработки.
4
По данному повествованию первые селитровые ямы были заложены в конце весны 1382 года. Сейчас – конец 1384 года.
– Ты про то князю рассказывай. Мое дело – малое. Велено проверить, вот и проверяю.
– Все бы тебе на него кивать, – огрызнулся в ответ первый, тот, в котором читатель без труда узнает Николая Сергеевича Булыцкого. – Князь велел, князь женит, – передразнил он.
– Ох, и сердит ты на него, да все попусту.
– Тебе-то печаль какая?! Ну, сердит! А что с того? Тебе, что ли, в порубе сидеть?
– Не кручинься, Никола! Ты у него теперь в почете. Вон, орудия какие отлил. Тюфяк с ними в сравнении – тьфу! А плинфа?! Рукаст!
– Ну так и что?!
– А то, что и веры тебе сейчас – втрое! Вон, сам князь тебе поверил! Шутка ли; пороху сробить наказ! Не по каждому и честь такая!
– Нужна мне честь эта, – проворчал учитель. – Честь – это когда довольны все! А наказ, за неисполнение которого – поруб…
– Сдюжишь! – уверенно остановил его собеседник. – А что порубом стращает, так то не обессудь. Господь наш великий за неисполнение заповедей тоже Адом напущает. Так то – Отец наш небесный, а князь – людина лишь, воле Господней судьбу свою вверивший.
– И что, воля на то Бога, чтобы мне в порубе сидеть за наказ, с которым ведать не ведаю, как управиться?
– Князь, он как и отец: судьбам других хозяин, да не своей. Свою смиренно Богу и отдал. И тебе так же надобно. А там и сложится все, как положено.
– Ох и замудрил, – огрызнулся Булыцкий.
– Сам бы и отговорил князя ямы твои вскрывать! Так ведь и деваться тебе некуда! Чего тогда кручиниться-то, а?! Или, – усмехнулся вдруг Милован, – самому небось интересно, а? Чего там за порох из мест отхожих.
– Сметлив ты стал больно, как я погляжу, – отпустив гнев, усмехнулся преподаватель [5] .
– С кем поведешься, – беззлобно ответил второй.
Перебрасываясь фразочками, мужики подошли к одному из холмиков.
– Ну, Никола, поднимаем?
– Поднимаем.
Сопровождавшие их монахи принялись раскидывать снег.
– И не жалко тебе, Никола, лопаты такие?! – с завистью поглядывая на железные наконечники, оскалился Милован. – Тут бы хоть и князю в подарок, а ты! – не закончив, он с досадой махнул рукой: чего, мол, там говорить?!
5
Главный герой – Николай Сергеевич Булыцкий. В нашем времени – преподаватель истории, но из-за некомплекта держащий вторую ставку – преподавателя труда.
– То сейчас – князю в подарок. А погодя чуть, так и безделицей станет. Что лучина. В каждом доме.
– Так и в каждом? А домов, ты сам сказывал, что деревьев в лесу.
– Так и есть.
– Это же сколько кузнецов надо, чтобы оконечники на каждую выковать?! А угля перевести?! И углежогов [6] сколько души Богу отдадут, так то подумать даже страсть?!
– Э, Милован, объяснять долго. Даст Бог, покажу, как по-новому такие вещи робятся. Разом по нескольку штук. Да не за день, а вон, от заутрени до обедни, и не просто оконечник железный, а вся, целиком! Черенок только и будет деревянным.
6
Углежог – добытчик древесного угля. Как правило, недолгожители, т. к. производство древесного угля предполагало большой объем продуктов горения древесины, которыми в итоге и травились мастера.