— Банка, мабуть, моя. В клуне валялась. Давно ее там не бачу, а она эвон где! Люди добрые! Зиновий-то, при его-то здоровьишке… харчи добрые нужны были… Лекарства…

Считали деньги. Загаев и один из понятых записывали подсчитанные суммы на отдельных листах. Дарья сидела на табуретке, на деньги не смотрела, шевеля беззвучно губами, разглядывала, расправляла юбку на колене.

— Все, — сказал Ушинский. — Сколько насчитали?

— Восемь тысяч семьсот двадцать пять.

— Для плотника-халтурщика многовато. Дарья Ивановна, да очнитесь же! Запомните: про обыск никому ни слова, даже брату. Ради вашей же безопасности, Дарья Ивановна. Вы слышите?

— Слышу… Таки богаты гроши! А он в драных штанах ходил…

— Ну кто мог предположить, что у Машихина имелись такие деньги! — вздыхал Хилькевич. Сторожецкого следователя мучило сознание своей оплошности в начале следствия, он все пытался найти себе оправдание — не перед другими, а перед собой хотя бы. Оправдания не получалось…

— Кто мог предположить! Существовал Зиня Красный весьма скромно, этакий безобидный пьяница, безвредный весельчак…

— Не могу с вами согласиться, — возразил Загаев. — «Пьяница» и «безвредный» — несовместимые понятия. Пьяница всегда вреден, только в разных аспектах. Вреден уже одним своим пьяным видом, особенно для молодежи… А скажите, за последние годы случались в районе и городе крупные кражи?

— Нет. То есть кражи-то были. Но, во-первых, не в таких крупных размерах. Во-вторых, преступления раскрыты, и воры отбывают наказание. Не всегда же мы тут ошибаемся, Константин Васильевич. До сих пор с делами справлялись. Вот и успокоились слишком…

— Да хватит уж вам себя корить, — улыбнулся Ушинский. — История в самом деле каверзная. Давайте-ка подумаем, что дальше? По имеющимся данным, Машихин из Сторожца ни разу не выезжал, к нему тоже никто не наведывался. Выходит, деньги приобрел каким-то образом до приезда в Сторожей.

— Да. Что деньги добыты нечестным путем, сомнения, полагаю, ни у кого не вызывает: как мог ленивый пьяница заработать столько? Остается загадкой — почему убили? Проговорился собутыльникам, и Гроховен-ко с Божнюком хотели завладеть «кладом»?

— Вы по-прежнему полагаете, что расправился с Машихиным кто-то из них?

— Кому же больше? Один или оба, в сговоре.

— Подозревая их с самого начала, вы просто не пытались искать другие версии.

— Других версий и сейчас не вижу. Или у вас они имеются?

— Подозреваю, что был у Зиновия и третий собутыльник.

— Вот как?1 Убийца-невидимка? Ну, знаете, это из зарубежных детективов! В этом деле, как говорится, третий лишний.

— Убийца, преступник в нашем обществе всегда лишний, не только в этом деле. И должны мы это лишнее найти и обезвредить. Вот и надо искать, Павел Игнатьевич. Машихинский «клад» не совпадение простое, а звено в цепи.

— Логично. Только в обстоятельствах дела ничего не говорит о присутствии третьего.

— А что мы знаем об обстоятельствах?

Хилькевич усмотрел в этих словах тонкий намек и насупился. Но Загаев рассказал ему о маленькой подробности, которую нашел Ушинский при допросе Коли Гроховенко — о цвете пиджака у того, бежавшего по огороду. Хилькевич с сомнением пожал плечами:

— Мальчишка мог ошибиться.

Ушинский, подсчитывавший что-то на листке промокашки, отложил ручку.

— Сколько может человек машихинского типа пропить денег в течение года? Скромненько пропить, без «гусарства», как говорил Остап Бендер? Вопрос не особенно научный, однако в нашем положении небесполезный. Предположим, расходовал он пятерку в день, В месяц — полтораста. В Сторожце Машихин жил год и три месяца. Итого мог пропить 2250 рублей. В тайнике мы нашли 8725. Таким образом, первоначальная сумма — около одиннадцати тысяч рублей. Сумма! Так вот, не этот ли таинственный третий, некий Мистер Икс, помогал в свое время Зиновию добыть деньги?

— Где же он? Где Мистер Икс?

— Да кто ж его знает. Вот завтра Константин Васильевич едет в Харьков, там есть у Машихина троюродная сестра, единственная родственница. Может, она прояснит нам кое-что.

Загаев приехал в Харьков на рассвете и прямо с вокзала направился домой. Жена уже собиралась на работу. Обрадовалась;

— Костя, ты молодец, так кстати вернулся! Вечером в семь у Иры в школе родительское собрание, а мне придется в цехе задержаться. Ты ведь сходишь в школу, Костенька?

— Но я домой зашел вроде как в гости. В командировке я здесь, проездом. Так что пои гостя чаем и…

— Господи, вот работа! В своем городе — проездом, дома — в гостях! Сколько раз говорила, переходи к нам на завод.

— Хорошо, Ксана, я подумаю.

— Двенадцать лет думаешь… Что у тебя на этот раз?

— Ну, дело… Вечером, наверное, придется вылететь в Пермь. Надеюсь, у Иры в школе все в порядке?

— Конечно, потому что у Иры, кроме вечно занятого отца, есть еще и мама…