— Блейк, — отвечает он.

— Блейк… — повторяю я, пробуя имя на вкус. Оно ему подходит. — Чего ты хочешь от меня?

— Если бы я знал, куколка, — бормочет он. — Точнее, я знаю, а вот что с этим делать — не представляю.

Такой вроде, как и честный, а с другой стороны, совершенно непонятный ответ обескураживает. Как понимать его слова? Как на них реагировать?

В голову лезут сотни мыслей, и каждая следующая, страшнее предыдущей.

— Почему бы тебе просто меня не отпустить и облегчить жизнь себе и мне? — осторожно прощупываю почву я.

— Исключено, — тон выражает непоколебимую категоричность. — Я устал. Потом поговорим.

С этими словами он поднимается с дивана, и, пошатываясь, бредет к входной двери с целью, запереть. После он направляется в соседнюю комнату, и я слышу, как щелкает задвижка на двери. Нет!

Мои надежды рухнули! Даже будучи в стельку пьяным, он продумал, как лишить меня возможности бежать. Я его пленница. Господи!

В голове всплыли его слова: Ты сейчас принадлежишь мне, и будешь делать, что я скажу. Похоже, он на полном серьезе так считает. По спине побежал холодок страха. Он может делать тут со мной что угодно: насиловать, бить и как угодно издеваться, и никто не обратит внимания. Люди в этих местах отличаются редкостной глухотой.

И что мне делать? Я понятия не имею, что из себя представляет пленивший меня мужчина. Может, он просто немного чокнутый, а может, и полный псих.

Поняв, что других комнат и кроватей тут нет, я постаралась как можно удобнее улечься на диване, в надежде на сон. И вскоре, в самом деле, проваливаюсь в сон без сновидений.

Просыпаюсь я от яркого солнца, которое вовсю бьет в глаза. Мне требуется секунд тридцать, понять, где я, и вспомнить идиотскую ночку. Из-за своей неосторожности я стала пленницей какого-то мутного типа, и понятия не имею, как выбраться из этой передряги.

Осмотревшись, я замечаю открытую дверь спальни. Встав, тихонько заглядываю — пусто. Странный незнакомец, с красивым именем Блейк, ушел. Сколько сейчас времени?

В спальне стоит электронный будильник, который показывает почти три дня! Мне скоро надо на работу. Как мне выбраться? Я не могу потерять это место!

Но мой оптимистичный запал быстро пропадает, как только я вспоминаю все прошлые попытки вырваться отсюда. От нечего делать, оглядываю квартиру. Хм, а тут полно совсем недешевых вещей. Откуда у обитателя гетто, деньги на дорогой плазменный телевизор?

Первое, что приходит в голову — грабежи. Нет, ну, а где еще таким, как он, найти денег? На человека из рабочего класса, он хоть убейте, не похож. Его как саван окутывает аура такой пугающей и, вместе с тем, притягательной опасности.

Чтобы хоть как-то скоротать день, я включаю этот самый, недешевый телевизор и погружаюсь в просмотр какого-то фильма про пришельцев. После окончания фильма приходит осознание — я хочу есть.

Направляюсь на кухню, и, открыв холодильник, испускаю разочарованный стон. Пусто! Нет ничего, кроме майонеза, которому судя по виду упаковки лет сто.

Мучимая страхом, злостью и голодом, я брожу по квартире до самого вечера. Когда слышится, как поворачивается ключ в двери, я готова штурмом брать выход, но все мои промыслы зависают в голове, стоит мне увидеть вошедшего Блейка. Он выглядит просто ужасно. Помятый, грязный, и из плеча левой руки сочится кровь.

Он что, в аду побывал?

— Дерьмово выгляжу да, куколка? — хрипло интересуется он.

Меня раздражает обращение «куколка», но нравится звук его голоса. Такой глубокий, бархатистый… Так, стоп. Куда понесло мои мысли?

— Что с тобой произошло? — искренне интересуюсь я.

— Ничего серьезного, — отмахивается мужчина, и, прихрамывая, отправляется в свою комнату.

Я, наверное, сошла с ума, но сейчас испытываю острую, просто нестерпимую потребность как-то помочь ему. Что за черт?

Иду за ним следом и любуюсь видом совершенной, обнаженной спины. Я не ошиблась, у него потрясающее тело.

Услышав звук моих шагов, Блейк застывает на месте.

— Я разрешал тебе войти? — грубо и со злостью спрашивает он.

–  Нет, но…

— Никаких но! — он действительно зол, — Убирайся!

— Я помочь хочу, — лепечу я.

— Мне не нужна твоя помощь. Пошла вон! — ревет он.