В ролике говорилось о том, что маленькая серая мышка, неприметная хорошистка оказалась редкостной шлюхой и сукой, обожающей ломать судьбы парням. И множество «моих любовников» было представлено общественности. Несчастных парней, к которым я втиралась в доверие, влюбляла в себя и, изуродовав им жизнь, самыми разными способами бросала, отправляясь на поиски новой жертвы. Двое даже покончили с собой. Помимо этого, я не брезговала случайными половыми связями и разной дурью. В общем, меня представили такой тварью, что даже демоны ада побрезгуют забрать к себе. Я-то думала, у меня крыша едет, а оказывается, на меня, в самом деле, люди смотрят с осуждением о отвращением. И не было смысла ломать голову, чтобы понять, кто за этим стоит.

Я долго и много размышляла, чего мне ждать от Колесова, но такого я и представить не могла. Он меня просто уничтожил, о спокойной жизни теперь можно забыть. Меня ненавидит весь институт, да что там институт, вся Москва, если не вся страна. Вот его месть, унизить меня, сделать изгоем. Душу охватили злость и обида. Я могла бы еще понять что-то подобное в рамках института, но это… Да теперь от меня на улицах будут шарахаться как от прокаженной, а это чревато проблемами. Надеюсь, Михалыч, мой работодатель не видел этого ужаса, иначе с работой можно попрощаться. Мужчина всей душой ненавидит подобное.

— Что это? — дрогнувшим голосом тем временем спросила я подругу.

— Это я у тебя хочу спросить, — ответила она, сжав губы. — Очевидно, что ты влипла во что-то, и я жду объяснений.

К нашему столику подошел Дима и окинул меня напряженным взглядом. Мне показалось, он не хочет, чтобы его видели в моей компании. Неужели… Нет-нет, не мог же он поверить в этот бред! Или он опасается за свой социальный статус?

— Ну? — прямо спросил он.

— Что ну? — ответила я. — Скажи, ты что, веришь в эту чушь?

— Я не хочу в это верить, и только поэтому я тут, — резко ответил парень.

Моргнув, я всматривалась в лица друзей. Дима смотрел зло, Тома напряженно и озабочено. И тут я решилась рассказать все, как оно есть. Что мне терять? Друзья и так уже смотрят на меня с сомнением, начну врать, решат еще, что эта ересь правдива. К концу моего рассказа, оба сидели, открыв рот.

— Ты что, совсем дура? — вспыхнула Тома.

— Наверное, — уныло ответила я. — Решила девочка поиграть во взрослые игры и облажалась. Это видео — банальная месть.

— Я бы сказал, жестокая, — пробормотал Дима. — А где они вообще все это взяли? Ну, парней, фотографии и прочее.

Лучше бы он меня ударил. Мой друг, человек, которого я считала неотъемлемой частью себя, сомневается во мне. Готов поверить в то, что видел в этом ролике.

— Совсем ебанулся?! — взорвалась Тома, осмыслив его слова. — Ты кому веришь, Вике, которую знаешь сто лет, или этому идиотскому клипу?

— Но ведь она же начала свою аферу в отношении Колесова, а мы и знать не знали. Где гарантии, что это не постоянное развлечение?

Подруга, дав ему затрещину, уже открыла рот, чтобы высказать парню пару лесных, но я перебила:

— Так, все, хватит! — мой голос был резок. — Мне все понятно. Свою ошибку я осознала, и расплата не заставила себя ждать. Вот только я не думала, что мой друг такого мнения обо мне.

— Вика, я…

— Ничего не хочу слушать! — яростно выпалила я. — Больше не смей со мной говорить, сегодня ты для меня умер.

Дима сидел, широко распахнув глаза, во взгляде мелькали миллионы эмоций. Но я не дала озвучить ему ни одного слова.

— Тома, я пойму, если ты не захочешь общаться с врагом народа, — сказала я уже мягче.

Ни к чему, чтобы на подругу легла тень общения со мной. Даже сейчас, пока мы сидели тут, на нас были обращены десятки глаз. Со злостью и отвращением люди перемывали мне косточки, и пришло понимание, что любой, кто будет со мной общаться, рискует стать таким же изгоем.

— Ага, щас, — фыркнула девушка, — держи карман шире. Ты была первая, с кем я тут познакомилась. Ты моя лучшая подруга. Я, конечно, злюсь на тебя за историю с Колесовым, а точнее за то, что ничего не рассказала мне, но черта с два я откажусь от тебя. И пусть эти шакалы думают, что хотят.

Из столовой я выходила с двояким ощущением. Слова Томы грели душу, но мне все равно было горько, ведь сегодня я потеряла друга. А может, он им никогда и не был? Неужели, только сейчас «друг» показал истинное лицо? Не знаю, но на душе кошки скребут. Плюс ко всему, сотни взглядов, прожигающих насквозь, смешки за спиной.