После трех часов ожидания, когда Видман дремал за занавеской, отгораживающей его от общего отсека, к нему заглянул Нойберг. Извинившись, что разбудил, он красноречиво показал на циферблат часов.

– Мы больше не можем ждать, господин корветен-капитан. Мои штатские друзья, – он скривился, словно от изжоги, – напомнили мне, что лагерь должен быть захвачен не позднее завтрашнего вечера.

Видман зевнул, прикрыв рот рукой, потер лицо ладонями и прошел в центральный пост. Наверху все так же бесновалась метель.

– Честно говоря, я вам не завидую, майор. Эрих, – обратился он к старпому, – командуй всплытие. Сигнальщика и комендоров в центральный пост.

Засвистел в цистернах сжатый воздух, лодка качнулась, подняла нос и устремилась к поверхности.

Видман поднялся на мостик первым, ветер и снег ударили в лицо, он натянул поглубже фуражку, накинул капюшон плаща. Следом за ним выскочил сигнальщик, поднес, было, к глазам бинокль, но тут же опустил – море было относительно спокойное, полтора-два бала, но видимость не превышала нескольких метров.

Из люка показался Нойберг.

– Мы не выскочим на скалы?

– Прибой должен быть слышен на расстоянии нескольких кабельтов, – возразил Видман.

– Вассерман хочет подняться наверх.

– Что ему надо? Подышать свежим воздухом?

– Нет, говорит, что погодные катаклизмы по его части.

– Сумасшедший дом, – пробормотал Видман, – позовите, пусть полюбуется катаклизмом.

Нойберг исчез в люке. Вскоре послышалось пыхтение и похожий на краба Вассерман, с багровым от натуги лицом, поднялся на мостик. Косо посмотрев на Видмана, он огляделся с видом полководца, кивнул головой, будто удовлетворенный осмотром и перегнулся в люк.

– Герхард, скажи Фюлле и Граберу, пусть поднимаются сюда, – он снова покосился на офицеров, – если бы вы вызвали нас три часа назад, лагерь уже был бы в наших руках, господа.

– Это каким же образом…, – начал было поднявшийся вслед за ним Ридмайер, но Видман прервал его жестом.

– Тихо, господа, – он напряженно прислушался, потом скомандовал, – стоп, машина. Прибой, господа. До берега не более мили.

Вассерман помог выбраться из люка толстяку, его бородатому спутнику и четвертому штатскому – долговязому мужчине в толстых очках. Они осторожно спустились к орудию, обошли его и, посовещавшись, встали попарно, лицом к берегу. Снег заметал их, ветер рвал полы одежды, но Видману показалось, что он расслышал какой-то заунывный мотив, разложенный на четыре голоса.

За плечом вздохнул старпом. Видман оглянулся.

– Как тебе этот концерт, Эрих?

– Концерт? – Ридмайер помолчал, – англичане сейчас передали: вчера в трехстах милях от Бреста потоплен линкор «Бисмарк». Торпедирован и затонул…

– Дьявол! – выругался Нойберг, – прошу вас ни слова при солдатах.

– Команде тоже пока незачем знать, – угрюмо сказал Видман.

– Они затравили его, как медведя…

– Эрих, иди вниз. Если будет нужно – я позову. Передай Дану по УКВ, пусть подойдет ближе.

– Слушаюсь, – вяло козырнул старпом, и спустился в лодку.

Странно, но Видману показалось, что метель стихает – он уже ясно мог различить нос лодки. Снег падал хлопьями, почти отвесно, покрывая мокрую палубу белым покрывалом.

– По-моему, шквал проходит, – подтвердил его мысль майор.

– Что ж, готовьтесь к высадке. Комендоров на мостик, – крикнул Видман в центральный пост.

Войтюк поднял воротник шинели, опустил уши шапки и, выругался. Надо же, всю неделю погода на загляденье, а как до дела дошло – откуда-то буран налетел. Того и гляди, немчура на берег полезет, а тут не видно ни хрена! Старшина почти ощупью добрался до скал, где-то здесь был первый пост.

– Сиротин! – гаркнул Войтюк.

– Я, товарищ командир взвода! – как из-под земли вырос низкорослый боец в шинели до пят и черной шапке с опущенными ушами.

– Тьфу ты, черт, напугал. Чего там, где немец-то?

– Да кто ж его разберет, товарищ командир взвода, – боец виновато развел руками, – тут хоть слоны из моря пойдут – все равно не увидишь.

– Жить захочешь – увидишь, Сиротин. Они часовых первыми резать будут, – старшина с удовлетворением увидел, как округлились глаза бойца, – а ты как думал? Так, что гляди в оба.

– Есть!

Войтюк пошел дальше – вдоль берега было расставлено четыре поста, сменяющихся каждые два часа, но старшина проверял стрелков каждый час. Были бы кадровые, и горя бы не знал, а за этими глаз да глаз.

На втором посту сидел, привалившись спиной к камню посиневший Умаров. При виде командира он вскочил, виновато опустил голову. Войтюк только вздохнул.

– Ты не спи хоть, Умаров! Зарядку поделай, покури.

– Так точно!

Войтюк проверил остальные посты и уже спустился к колючей проволоке, окружающей лагерь, как услышал крик Умарова. Добежав до стрелка, он плюхнулся рядом с ним и выглянул из-за камня. Внизу прибой бил в скалы, накатывался на галечный пляж чуть правее того места, где они лежали.