Шрифт:
Но этот редактор приехал сюда с особой мыслью. Как бы там ни было, хорошо, что люди начинают сильно бояться меня. Это хорошо, поскольку показывает, что мое воздействие заставляет их дрожать. Голландия становится одной из моих самых важных оранжевых стран. Христиане начинают бояться, и это хорошо. Пусть они боятся как можно сильнее! Заставьте всех бояться себя! Пусть все они дрожат прежде, чем разрушатся! Это хорошо…
Глава 3
11 октября 1980 года
Никто ничего не узнает, следуя каким-то путем
Ошо, неужели это новая стадия вашей работы? — я имею в виду: целых две лекции без единой шутки?
Премананда, благодарю тебя за то, что напомнил мне об этом! Я действительно позабыл о шутках! Послушайте два анекдота для этих двух лекций:
Однажды вечером некий молодой человек ехал домой с работы в проливной дождь, и вдруг он заметил привлекательную женщину, шедшую по тротуару, она промокла насквозь. Парень остановил эту женщину и предложил ей отвезти ее домой. Когда они приехали к ней домой, женщина пригласила молодого человека чего-нибудь выпить.
Они выпили, слово за слово, и очень скоро они оказались в спальне, где занялись любовью. Вдруг парень понял, что уже очень поздно, и жена задаст ему трепку.
Перед тем как уехать, он попросил молодую женщину кусочек мела. Он положил его за ухо и поехал домой.
Дома жена закричала на него:
— Где ты был?
— Милая, ты никогда не поверишь в это, — ответил парень. — Сегодня вечером я ехал домой с работы в проливной дождь и остановился подвезти женщину, которая шла по тротуару. Я привез ее домой, она пригласила меня войти, мы выпили, и последние два часа я занимался с ней любовью!
— Не лги мне! — прорычала жена. Ты снова играл в бильярд с ребятами! Я вижу мел у тебя за ухом!
А вот второй анекдот:
Ревнивый муж нанял лучшего детектива в городе, чтобы он шпионил за его женой. Через нескольких дней детектив явился к заказчику, причем его рука была в гипсе.
— Что же происходило? — нетерпеливо спросил муж.
И детектив начал свой рассказ:
— В субботу, в два часа дня, я видел, как ваша жена шла, держа за руку другого мужчину.
— Куда они шли? — потребовал муж.
— Они зарегистрировались в гостинице и получили номер на втором этаже, — продолжил детектив.
— А затем? — наседал муж.
— Затем я вскарабкался по дереву, сел на ветку и принялся наблюдать за этой парочкой через открытое окно. Они сидели на краю кровати, целовались и обнимались. Потом мужчина разделся… — рассказывал детектив.
— А потом, что произошло потом? — гремел разгневанный муж.
— Ну, а потом и она разделась… — осторожно продолжил детектив.
— Скажите мне, признайтесь мне, что случилось потом! — завопил в ярости муж.
— Знаете ли, сэр, как раз в тот момент ветка, на которой я сидел, сломалась, — признался детектив. — Я упал на землю и уже ничего не видел!
Поняли?.. Вы ничего не поняли! Подумайте над ним позже!
Ошо, не могли бы вы рассказать мне, что вы думаете о Джидду Кришнамурти, который говорит, что человек не будет свободным и, следовательно, не будет счастливым до тех пор, пока придерживается какой-либо традиции, религии или мастера?
Вольфганг, Гаутама Будда разделил просветленных людей на две категории. Первую категорию он называет архатами, а вторую — бодхисатвами. И архаты, и бодхисатвы — это просветленные люди, и нет никакого различия между опытом тех и других, но архат — это не мастер, а бодхисатва — это мастер. Архат достиг той же самой истины, но он неспособен научить ей, потому что учительство — это совсем другое искусство.
Например, вы можете увидеть красивый закат, вы можете ощущать его красоту так же широко и глубоко, как и Винсент ван Гог, но это не значит, что вы сможете отобразить его на картине. Рисование заката — это совсем другое искусство. Ощущать — это одно, а помогать другим людям ощущать — это совсем не то же самое.
В истории было много архатов, но очень мало бодхисатв. Бодхисатва просветлен и одновременно искусен в обучении тому, что произошло с ним. Это величайшее искусство в мире, и с ним не сравнится никакое другое искусство, потому что произносить непроизносимое, помогать людям выходить из сна, находить и изобретать средства, чтобы передать то, что произошло с ним, тем людям, которые жаждут этого, и помогать им обретать то же самое… это редкий дар.
Кришнамурти — архат, а не бодхисатва. Его просветление столь же велико, как и всякое просветление. Он Будда, Иисус, Лао-цзы. В просветлении нет степеней: человек или просветлен, или нет. Когда человек просветлен, у него есть тот же аромат, то же благоухание, как и у любого другого человека, который когда-либо стал просветленным или когда-либо станет просветленным. Но передавать опыт, сообщать переживание могут не все просветленные люди.
Однажды Будду спросили:
— Сколько твоих учеников стали просветленными?
— Много, — ответил Будда. Он указывал на рядом сидящих учеников: Смотрите!
Около него сидели Манджушри, Сарипутта, Модгальяян и Махакашьяпа. Будда сказал:
— Вот эти четыре человека присутствуют здесь прямо сейчас, они стали просветленными.
Тот же человек задал еще один вопрос:
— Если они стали просветленными, тогда почему они не столь же известны, как и ты? Почему никто не знает о них? Почему у них нет тысяч последователей?
И Будда объяснил:
— Они стали просветленными, но они не мастера. Они архаты, а не бодхисатвы.
Архат познал просветление, но не может передать свое знание другим людям, а бодхисатва познал просветление и может передать свое знание другим людям. Кришнамурти — это архат. Из-за этого он не может понять прекрасный мир мастера и его учеников.
Вольфганг, ты задаешь мне вопрос: «Не могли бы вы рассказать мне, что вы думаете о Джидду Кришнамурти, который говорит, что человек не будет свободным и, следовательно, не будет счастливым до тех пор, пока придерживается какой-либо традиции, религии или мастера?»
Вольфганг прав. Если вы будете придерживаться какой-то традиции, религии или мастера (запомните слово «придерживаетесь»), то не будете свободны и не будете блаженны, вы не познаете высшую истину жизни: никто ничего не узнает, следуя каким-то путем. Что вы можете сделать, придерживаясь традиции? Вы станете подражателем. Традиция означает что-то от прошлого, а просветление должно случиться прямо сейчас! Традиция может оказаться очень древней — и чем она более древняя, тем более мертвая.
Традиция — не что иное, как следы на песке времен просветленных людей, но эти следы не просветлены. Вы можете идти по этим следам в очень религиозном настроении, но они никуда не уведут вас, потому что каждый человек уникален. Если вы вспомните об уникальности человека, тогда вам не поможет никакое следование, потому что установленного пути не бывает.