— Хочешь получить завтрак в постель? Сейчас закажу.

Замечательное предложение, но оно лишь отдалит неизбежное.

— Не знаю, — ответила она, садясь в постели и прикрываясь простыней. — Интересно, где моя одежда.

— Что, не проголодалась? — Он тоже сел, но даже не подумал прикрыться.

— Нет. Просто хотела узнать время. — Она взглянула на будильник на тумбочке и покачала головой. — Ой, пол-одиннадцатого! — В смятении она спустила ноги с кровати и коснулась подошвами плюшевого ковра. — Знаешь, каково в субботу на работе? Миллион всяких дел… — Она затихла, когда Брик взял ее за кисть.

— Чего ты торопишься уйти так рано? — спросил он ровным голосом.

Она глубоко вдохнула:

— Я бы не сказала, что десять тридцать — рано.

— Ты только проснулась.

Она нехотя заглянула в его глаза.

— Мне пора идти.

— Почему?

Он повел плечами, и она вновь ощутила его мужскую силу. Удивительно, как ее влекло к нему. Она тряхнула головой.

— Ночь-то кончилась. Это была… — подыскивая точное слово, она подняла руку, — невероятная ночь. Ночь, которую я никогда не забуду. Но она кончилась. Мы остались теми же, с теми же мыслями, а мысли наши не совсем совпадают.

Его глаза потемнели, и он начал поглаживать большим пальцем ее кисть.

— Наши мысли были в полном согласии сегодня ночью. И не только мысли.

Этого она не могла оспаривать. Ей трудно было даже думать, пока ее сердце билось в такт поглаживаний его пальца.

— То была ночь, а сейчас день, и не думаю, чтобы сейчас наши мысли совпадали.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы опять не будем видеться? — Не спуская с нее глаз, он поднес ее руку к своим губам и нащупал ее пульс.

У Лизы напрягся живот. Подобный чувственный, романтический жест мог заставить женщину забыть о своей брошенной на пол одежде, обо всем на свете, кроме любимого мужчины. И ей хотелось этого. Но она вся напряглась, отказываясь уступить почти неумолимому желанию, которое он вызывал у нее. Отстранив его руку, она поднялась с постели.

— Нам не следует спать вместе и дальше.

Брик оказался рядом с ней, прежде чем она успела взять в ванной комнате махровый халат.

— Почему не следует?

Она бросила ему второй халат, сунула руки в рукава своего, завязала пояс и уперла руки в бока:

— Потому что, когда все кончается, становится слишком больно.

Проигнорировав халат, он ухватил отвороты ее халата и заставил смотреть прямо в свои глаза.

— Ничего не кончается.

У Лизы замерло сердце. Она вздохнула:

— Брик, мы уже говорили обо всем. Не заставляй меня возвращаться к тому же самому. Ты не хочешь жениться на мне, а я не могу без этого. Больно заниматься любовью, зная, что долго это не продлится.

Он прищурился, но не убирал своих рук.

— Почему не может продлиться, если я люблю тебя?

Лиза задержала дыхание. Он говорил так и раньше, но она думала, что это было под влиянием момента. Сейчас, при дневном свете, внутри ее что-то дернулось. Борясь со смятением и печалью, она чуть качнула головой:

— Потому что мне нужно больше.

Брик опустил руки. Его рот искривился в циничной гримасе.

— Тебе нужны бумажка, кольцо и куча обещаний, которые большинство людей нарушает.

— Да, — тихо ответила она без намека на извинение. — Мне нужно все это, но еще больше мне необходимо, чтобы это длилось всю жизнь. Не все нарушают свои обещания, Брик. И не все считают брак тюрьмой. — В отчаянии она подняла глаза на потолок. — И что я пытаюсь объяснить тебе? Не могу больше. — Она подняла его халат и протянула ему. — Оденься, пожалуйста.

Брик набросил его на себя и сложил руки на груди.

— Ты только и говоришь, что хочешь найти того, кто женился бы на тебе, но когда мы вместе, это не кажется таким уж важным. Когда я получил сотрясение, ты осталась со мной на всю ночь. Никогда не забуду, как ты заботилась обо мне. И как ты хотела меня.

Его взгляд вызывал ее на то, чтобы она все отрицала.

Но она не могла.

— Ночью ты сказала: «Дай мне себя». — Его низкий голос стал очень сексуальным. — Когда я притронулся к тебе, ты реагировала так, словно принадлежишь мне, только мне, а не какому там еще мужчине.

Лиза яростно взглянула на него.

— Ты прав, — признала она, выпятив подбородок. — Ты только дотронулся до меня, и я дала тебе все. — Ее голос задрожал. — И тело, и сердце, и душу. В том-то и дело. — Лиза почувствовала жжение от слез в глазах и попыталась сморгнуть их. — Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, я теряю частицу себя, раз это не может длиться долго. Мы с тобой расходимся в главном, и я не желаю вынуждать тебя хитростью взваливать на себя обязанности по отношению ко мне. Не буду пытаться уломать тебя. Это было бы унизительно, а я слишком уважаю тебя и себя, чтобы поступить так. Господи, как же это больно! Я знаю, ты неравнодушен ко мне, но…