– Как вы видите, жители деревни не сомневаются в вине этой ведьмы. – Дюкен указал на толпу людей, которая вернулась на место, отрезая возможный выход с деревенской площади. – Я сам провел допрос и испытания. Девочку привяжут к столбу завтра на рассвете.

– Испытания?! – громко воскликнула Кенна, не успев сдержаться.

Дюкен приподнял бровь, глядя на женщину, которая посмела заговорить с ним первой – так в его деревне не делали, но все равно ответил.

– Обычные, – сказал он. – Проверка прикосновением, проверка молитвой и проверка болью.

– Говорите точнее, – приказал Баш.

– При проверке прикосновением ведьма должна возложить руки на того, кого прокляла. Если он выкажет признаки одержимости, испытания она не выдержала. Говорят, при испытании молитвой ведьма не способна произнести слова Писания вслух. А при испытании болью тело ведьмы колют, но она не чувствует боли.

– Это варварство, – выдохнула Кенна. – И вы проделали все эти вещи с маленькой девочкой? Сами?

– При помощи и поддержке моего священника и жителей деревни, которые пострадали от ее злодеяний, – уточнил старейшина. – Хотя это и не ваше дело.

– Очень даже мое, – огрызнулась она в ответ. – Это должно быть делом каждого, когда человек пользуется своей властью, подвергая девочку опасности.

Поддерживаемый гордостью за жену, Баш сделал шаг вперед, а шокированный Дюкен отступил.

– Отошли своих людей назад по домам. – Он встретился взглядом со старейшиной деревни. – Я сам допрошу девочку, а потом мы поговорим.

– У вас богатый опыт в проверке ведьм? – спросил Дюкен.

– У меня богатый опыт в проверке лжецов, – отрезал Баш. – Распусти толпу.

Когда Баш протянул ему королевскую печать, Дюкен злобно оскалился.

– Выполняй немедленно. – Баш повторил свой приказ.

– Все возвращайтесь по домам! – прогремел полный ярости голос старейшины. От неожиданности Кенна вздрогнула, а люди вокруг начали немедленно расходиться.

– Мы снова соберемся. – Дюкен многозначительно посмотрел на Баша. – Завтра на рассвете.

– У него слишком много власти над этими людьми, – прошептала Кенна мужу, когда площадь быстро опустела и стало тихо. – Что-то здесь не так, Баш.

– Согласен, – сказал он. – Нам нужно забрать девочку и убраться отсюда до наступления ночи.

Кенна повернулась, чтобы посмотреть на огромную кучу дров за ней, и кивнула.

– Вы друг Марии? – Тревожные мысли молодой женщины оборвал тоненький голосок, и крошечная ручка взяла ее за руку.

– Ада! – Мадам Феврье подбежала к Кенне, оттаскивая свою младшую дочь. – Мои извинения, леди. Ада волнуется за сестру, она такая маленькая и пока не знает этикета.

– Алис – твоя сестра? – Кенна перевела взгляд с мадам Феврье на малышку. – А ты сегодня встречалась с Марией?

– Да, – ответила Ада, и улыбка осветила ее лицо. – Все будет хорошо. Мои родители переживают, потому что этот мужчина хочет сжечь Алис, но этого не случится.

Мадам Феврье повернулась к Башу.

– Мой лорд, – начала она, поднимая Аду и передавая ее убитому горем мужчине, который, видимо, был отцом Ады. – Я Мелани Феврье, мать Алис. Не знаю, как благодарить вас за то, что приехали. Я рассказала монсеньеру Дюкену об обещании королевы, но это не изменило его планов. Сможете ли вы остановить это?

– Сможем и сделаем, – сказал Баш. – Можете сказать, где Алис?

– Да, – Мелани указала на большой каменный дом на площади. – Они держат ее в хлеву за домом Дюкена.

– Кенн, – Баш положил руку на плечо жены, – отправляйся с Адой и ее родителями. Я вернусь за тобой, когда со всем разберусь.

Хотя ее беспокоило то, что придется разделиться, но Кенна взяла его за руку и кивнула.

– Узнай все, что сможешь, – прошептал Баш ей на ухо. – Мы докопаемся до сути.

Ранним вечером Франциск стоял на балконе своих покоев. Все окна были широко распахнуты, и тяжелые бархатные шторы шелестели на ветру. Он смотрел на поля, леса и реки, окружавшие дворец, в поисках скрытых угроз, не доступных обычному взору.

– Что-нибудь слышно от Баша?

Франциск повернулся и увидел Марию. Ее лицо выражало обеспокоенность и волнение.

– Не слышал, как ты вошла, – ответил он, скрывая свои чувства и отрицательно качая головой. – От Баша ничего. Скорее всего он еще не вернулся, потому и не пришел к нам.