— Ему нужен врач…

— Нет проблем, — добродушно согласился Святой. — Где живет ваш доктор?

— Боюсь, что не знаю…

— А я тем более. Правда, о местных эскулапах я вам могу сказать, что если он еще жив, так они найдут способ доконать его. Мне лучше присмотреть за ним самому. Почему бы не оставить его здесь и не подлечить немного?

— Я не хотела бы злоупотреблять вашим вниманием.

Святой усмехнулся и потянулся, чтобы открыть заднюю дверцу автомобиля.

— Отведешь его в отель, Хоппи, — велел он. — Сделаешь вид, что он немного перебрал, и отведешь в мой номер. Мы двинемся немного погодя, чтобы не устраивать давки.

Мистер Юниац кивнул, взвалив на себя подопечного и с первых же шагов затянул песню. Слова, которые еще можно было разобрать, заставили Святого возблагодарить Бога, что вряд ли окажутся знающие английский в пределах слышимости.

Девушка снова попыталась протестовать, но Саймон ее остановил.

— Что вас беспокоит? — спросил он тихо, девушка беспомощно пожала плечами в ответ, чувствовалось, что она в страшном напряжении.

— Дайте мне посмотреть на вас.

Саймон снял шляпу и повернулся к ней. Карие глаза внимательно всматривались в его лицо. Он заметил каштановые волосы с медным отливом и красивый рот с яркими, полными, чувственными губами, которые любому могут вскружить голову. А ее взгляду предстало загорелое лицо заядлого путешественника с голубыми-голубыми глазами. Подобное лицо могло взирать на вас с портрета пирата шестнадцатого века. Это было лицо поэта с замашками заядлого сердцееда, лицо нераскаявшегося преступника со спокойной прямотой убежденного идеалиста. Оно могло принадлежать Робин Гуду, тем более что газеты уже не раз называли его Робин Гудом преступного мира.

Но Саймон Темплер не отвернулся и не проявил ни малейшего беспокойства, когда мимо них по главной площади Санта-Круз прошагала парочка гвардиас, тем более что его фотографии хранились в полицейских архивах многих стран. Правда, именно в это время Святой официально в розыске не был, и этот факт многие из тех, кто встречался с ним в прошлом, отмечали с искренним негодованием.

— Я просто… немного расстроена, — сказала она, как будто удовлетворенная результатами своих наблюдений.

— Это естественно, — мягко заметил Саймон. — Ведь быть избитым кучкой негодяев — совсем не то, что может успокоить нервы. Теперь пора взглянуть, что можно сделать для вашего дядюшки.

Он вышел из машины, открыв перед ней дверцу; внутри него все пело, и Саймон знал, что интуиция его не обманывает.

Где-то здесь в окрестностях Санта-Круз его ожидали большие возможности, сулившие приключения и приятные развлечения, и даже больше того — его ожидало настоящее дело. Святой очутился в самой гуще событий, едва успев сойти с корабля, прибывшего всего несколько часов назад, хотя для него это было вполне нормальным.

Ведь если где-нибудь назревала большая заваруха, ему непременно надо оказаться в центре событий: это было его судьбой, компенсацией за все то, чего он был лишен, находясь вне рамок этого общества.

Ему и в голову не приходило сомневаться, что продолжение следует. Иначе зачем было трем головорезам так радикально заниматься человеком, которого он спас? И почему они до последнего отстаивали право продлить свое многотрудное дело? Наверняка дело рано считать закрытым. Но почему девушка так опасается своего спасителя, хотя он недвусмысленно дал ей понять, на чьей он стороне? Тем более непонятно, почему она даже словом не обмолвилась о причине драки, любой бы сделал это не задумываясь. Вопросов было гораздо больше, чем ответов, и ни один не мог быть объяснен обычным грабежом.

— Видите ли, — мягко заметил Саймон, — случившееся заставляет меня полюбопытствовать, стоит ли попадаться на глаза полицейским в ближайшее время. Когда последний раз случилось нечто подобное — это было в Инсбруке, мы с приятелем вмешались в стычку, в которой три головореза измолотили невинного вида парня. Мы раскидали их, и с этого момента у нас начались крупные неприятности. Вдруг оказалось, что невинный паренек нес сумку с украденными драгоценностями, а жуткого вида троица оказалась вполне респектабельными агентами полиции, которые намеревались арестовать его.4 Так что с донкихотскими штучками надо поосторожнее… Что случилось?

Девушка побелела, как смерть, прислонилась к стенке лифта и уставилась на него в упор.

— Ерунда, просто все это вместе…

— Понятно.

Лифт остановился, Саймон открыл дверь кабины, выпуская ее.

— У меня есть бутылочка нектара, которая моментально поставит вас на ноги, если только Хоппи не вылакал ее всю, пытаясь оживить нашего пострадавшего, — заметил Саймон, пока они шли по коридору.

— Надеюсь, вы вывернете его наизнанку, если он себе это позволит, — ответила она.

Святой удивился внезапному изменению ее тона.

Девушка по-прежнему была бледной, как полотно, но уже без прежнего беспокойства во взгляде. Она улыбнулась; ему первый раз удалось увидеть ее улыбку, и он с удовлетворением отметил, что все умозаключения по поводу ее губ полностью подтвердились. В другом месте и в другое время ему в голову наверняка пришла бы какая-нибудь шальная идея, а у дверей номера она уже взяла его под руку. Ее маленькие пальчики прощупали его бицепс.

— Должно быть, вы ужасно сильный, — сказала она.