— Ты думаешь записаться как сержант-инструктор?

— Чего? Только старшим офицером.

Пожалуй, я переборщила. В табели о рангах той организации, которой руководит Босс, я разбиралась неважно, но чин старшего офицера, наверное, у меня все-таки был, поскольку все, кроме Босса, обращались ко мне не иначе, как «мисс Фрайди», за исключением тех случаев, когда я сама просила обходиться без формальностей. Даже доктор Красный не обращался ко мне на «ты», пока я сама его об этом не попросила.

— Ну, ты загнула! Ну ладно, тогда уж решай этот вопрос с полковником Рашель. Она тут появится около часу дня.

Почти механически, безразлично, она протянула руку за деньгами.

Я опередила ее, взяла купюры, сложила ровной стопочкой и снова положила на стол — на этот раз ближе к себе.

— Ладно. А пока давай все-таки поболтаем. В городе столько вербовщиков, что выбор есть. А мне надо знать, где будет работа — выше по реке или нет? И как высоко? Кто будет против нас — настоящие профессионалы или местные шутники? Настоящая драка или баловство? Ну чего ты, сержант, давай поболтаем!

Она молчала и не шевелилась. Она не сводила глаз с денег.

Я быстро достала еще одну десятидолларовую купюру и положила ее сверху.

Ноздри ее слегка дрогнули, но за деньгами она не потянулась. Выждав минуту-другую, я добавила еще десять долларов.

Она хрипло проговорила:

— Убери с глаз долой или отдай мне. Кто-нибудь войти может…

Я взяла деньги и подала ей.

— Спасибо, мисс, — поблагодарила она и быстро убрала деньги в стол. — Значит, мы пойдем вверх по реке, до Сент-Луиса как минимум.

— С кем нам надо будет драться?

— Слушайте, мисс, если вы еще раз про это спросите, мне придется вырвать у вас сердце и кинуть его на съедение собакам!.. Простите, мисс. Может быть, мы и не будем драться. То есть может, и придется, но это не обязательно.

Мы, все мы, будем телохранителями нового премьера. Новорожденного, я бы сказала.

(Вот это да!)

— Забавно. А куда же нанимают добровольцев все остальные конторы в городе? Тоже для премьера? Дворцовая гвардия?

— Мисс, хотела бы я знать! Но я правда не знаю.

— Ладно, я сама попробую разнюхать. Сколько у меня времени? Когда отплываем? Да и,‘кстати, плывем ли мы? Может, у полковника Рашель моторизованный отряд?

— Слушайте, не много ли хотите секретной информации за семьдесят долларов?

Я призадумалась. Я не прочь была приплатить, но я должна была быть уверена в успехе. Если вверх по реке пойдут военные, значит, контрабандисты туда не пойдут. Придется довольствоваться тем транспортом, который пойдет вверх. Ладно, надо записываться. Но не офицером — наболтала лишнего. Я вытащила еще две десятидолларовые бумажки и помахала ими.

— Сержант, а ты-то сама собираешься на прогулку?

Она смотрела на банкноты. Одна из них легла на стол перед ней. Банкнота исчезла в ящике стола.

— Я не упущу такой возможности, дорогая. Как только закрою контору — я сержант, командир отделения.

На стол легла следующая банкнота — и последовала за предыдущей…

— Слушай, сержант, что-то мне неохота тут сидеть и дожидаться полковника. Вряд ли она возьмет меня личным адъютантом или квартирьером, правда? Ну вот. Так что погляди, может, у тебя есть для меня какая-никакая вакансия. Деньги мне не нужны, но неприятностей тоже как-то не хочется. Я хочу отдохнуть, проветриться, так сказать.

Она кисло улыбнулась:

— Вот как раз этого мне не хватало — миллионерша у меня под началом!

Мне стало жалко ее. Да, никто из сержантов не испытывает жгучей радости оттого, что под их командованием будет человек с тугим кошельком.

— Я не собираюсь сорить деньгами. Буду себя вести, как все. Если ты меня не возьмешь, передай меня в другое отделение, и все.

Она вздохнула:

— Ох, что-то у меня не то с головой… Нет, уж лучше я тебя определю туда, где легче будет приглядывать за тобой.

Она открыла ящик и протянула мне бланк, на котором значилось: «Временный контракт».

— Прочитай. Подпиши. Потом дашь присягу. Есть вопросы?

Я просмотрела контракт. Все было достаточно обычно: сухой закон, отказ от наркотиков, подробности медицинского обслуживания, оплата — как сказала сержант, однако — вот сюрприз! — было подчеркнуто, что выплата жалованья производится на десятый день после зачисления в личный состав. Понятно. Для меня это была гарантия того, что они действительно идут на серьезное дело и вверх по реке. Всякого вербовщика, как ночной кошмар, мучает мысль о том, что доброволец прыгнет за борт с авансом в зубах, как только судно отчалит от берега. А сейчас, когда по всему городу вербовщики трудились с таким рвением, человеку с военным стажем ничего не стоило записаться одновременно в шести конторах, везде получить аванс, а потом тихо смыться в «банановые» штаты.