–  Эфоры постановили, чтобы ты в нашем присутствии прочитал письмо. Оно может содержать нечто важное. Так открыли нам звёзды.

–  Хорошо, если таково ваше решение.

Леонид взял дощечки и перерезал скрепляющие их тесёмки ножом.

–  Но тут ничего нет! — вскричал он в изумлении. Подбежавшие эфоры воззрились на девственную чистоту воскового покрытия. Сколь они ни силились, поворачивая так и сяк дощечки, ничего не смогли различить. Ни надписи, ни значка. Всё было чисто.

–  Это письмо Демарата, которое он передал нашим послам? Он что-то хотел сказать этим. Но что? Какой-то тайный знак? Но к чему эта загадочность? Хотел что-то сообщить тайно? Но тайно от кого — от нас или персов?

–  Ясно, что он хотел этим дать условный сигнал. Надо допросить Перкалу. Она, наверно, знает, что это может означать. Возможно, здесь кроется какое-нибудь предательство, — угрюмо проговорил эфор.

–  Я отлично знаю Демарата, — сказал Леонид, — никто не убедит меня, что он способен на подлость и предательство и будет замышлять что-нибудь недоброе против Спарты.

–  Но мы обошлись с ним несправедливо и поступили дурно. Он может иметь желание отомстить нам.

–  Он, прежде всего, спартанец благородного происхождения, сын благородного отца. Демарат не способен на подлость и предательство.

В этот момент Горго подошла ближе, не спуская глаз с послания.

–  Тут какая-то хитрость, — произнесла она задумчиво. — Демарат не из тех людей, чтобы затевать глупые розыгрыши. Он мудр и осторожен.

С этими словами она взяла в руки дощечки, пристально посмотрела на них, потом ножом начала соскребать воск. Под воском стала проступать надпись. Все в один голос вскричали. Леонид взял в руки дощечки и продолжил работу, начатую Горго. Вскоре показалась вся надпись.

–  Вот уж поистине, ты самая мудрая из женщин! — восхищённо в один голос вскричали оба эфора. — А мы, когда вошли, были недовольны, что ты присутствуешь при нашем разговоре.

–  А я всегда знал, что от Горго больше проку, чем от всей нашей герусии, — сказал довольный Леонид. — Но давайте прочтём надпись, — он наклонился над письмом. — «Мужи-граждане Лакедемона...» Видите, письмо было всё-таки адресовано нам и писал он его, по-видимому, подвергая себя большому риску. Итак, «граждане Лакедемона, готовьтесь к войне. Ксеркс идёт на вас с великой ратью. Вас спасёт только ваша доблесть и союз с Афинами и со всеми эллинами. Не медлите ни минуты! Скорее отправляйте послов во все концы Эллады, объединяйтесь для борьбы с Варваром. Да хранят боги Элладу! В ваших силах спасти отечество от рабства. Преданный вам Демарат».

Все стояли, поражённые как громом. Больше всех была потрясена Горго. Она медленно опустилась на стул, лицо её осунулось и побледнело. Малыш, словно ему передалось настроение матери, захныкал у неё на руках. Не в силах больше сдерживать себя, молодая женщина, прижав ребёнка к груди, ушла в дом. Там она дала волю чувствам. Слёзы лились из её глаз. Мысленно она уже прощалась со своей прошлой счастливой жизнью.

Вечером состоялся совет герусии и эфоров. Было решено немедленно отправить послов в Афины и другие города Греции для создания всеэллинского союза.

В ту же ночь, не дожидаясь рассвета, послы отправились в путь.

–  Как бы сегодня нам пригодились добрые отношения с соседями, — вздыхая, говорил Леонид Горго. — Теперь, когда так много зависит от нашего единства, как поступят аргивяне? Захотят ли они после того, что устроили у них Клеомен и Левтихид, встать с нами рядом в строю? И даже если они согласятся участвовать в общем деле, доверия не будет. Как же нам повредили эти бесконечные войны на Пелопоннесе!

–  Мой отец давно мёртв. Не надо осуждать его. Так он видел благо Спарты. Он считал, что спартанец и воин — это синонимы. Каждый спартанец должен погибнуть в бою или победить.

–  И ты тоже так считаешь?

–  Нет, Леонид. Просто я не хочу, чтобы ты говорил плохо об отце, который уже не может защитить себя.

–  Прости меня, я досадую, потому что сознаю всю тяжесть нашего положения. Многие в Элладе сочтут его даже безнадёжным. Сейчас всё зависит от того, удастся ли нам договориться с афинянами и привлечь на свою сторону большинство греческих государств на материке и на островах.

Леонид подошёл к колыбели и наклонился над спящим младенцем.

–  Я должен сделать всё, чтобы мой сын дышал свободным воздухом Эллады. Даже если нам всем предстоит погибнуть, пусть так, но мы не станем рабами Варвара.

На зов спартанцев откликнулись Афины и ещё несколько городов. Встречу Леонид решил организовать на Коринфском перешейке, соединяющем Пелопоннес со средней Грецией, на стыке двух миров — дорийского и ионийского.

Когда он прибыл в Коринф, уже сгущались сумерки. Его сопровождали двое эфоров и несколько всадников. Решено было стать лагерем под стенами города возле горячего источника. Они приехали первыми. Вскоре стали прибывать посланцы от других государств Пелопоннеса, совсем к ночи прибыл из Афин Фемистокл. Общее собрание было назначено на утро.